Опять Ричардсон. Чёрт. Эрика была похожа на огромную ядовитую паучиху, которая плела красивую паутину вокруг города, благоухающую и липкую, яркую и привлекательную, обойти которую стороной было крайне трудно. Хотелось прикоснуться к переливающимся ниточкам, провести по ним рукой, повиснуть и стать жертвой. Может, быть мошкой, ожидающей смерти от лап паука, не так уж и плохо. Видимо, именно так думал каждый пятый житель Детройта. Выходит, Йоханесс ничем не отличается от других, никак не выделяется. Эрика вряд ли когда-нибудь сможет запомнить имя очередного клиента. Но ведь Ольсену не нужно внимание мафиози, верно?
Мужчина сжимает челюсти: Эрика никакая не паучиха, она просто-напросто не может быть связана со всем этим миром мафии напрямую, во всем винить следует исключительно её мужа. Но, в таком случае, почему именно имя Ричардсон в который раз срывалось с уст собеседника при разговоре о «Нации розы»? Почему про Кристиана Эдвардса никто и не заикался, словно он всего лишь второстепенный персонаж истории? Обман, это всё обман, дурман, который мафия мастерски вливала в головы глупых жителей. Женщине доверятся с большим удовольствием, чем мужчине. Йоханесс крайне старательно пытался убедить себя в этом.
— Ричардсон? — тихо произнёс Йоханесс, словно боялся, что обладательница этой фамилии тут же окажется перед мужчиной с револьвером в руках.
— Ага. Эрика Ричардсон. Она ненормальная. Говорят, она с детства умеет обращаться с оружием. Даже полиция у неё на коротком поводке! Но героин они перевозят зашибенный, так что мне похуй, — парень расплылся в широкой улыбке, даже слегка прикрыв глаза от внезапной радости.
Не правда. Не правда, это всё не правда. Жестокому и беспощадному Кристиану Эдвардсу было куда удобнее спихнуть всю вину на свою хрупкую прелестную жену. Это всего лишь хитроумный план, и столь прелестное создание на самом деле не может быть главой мафии.
— А… а Кристиан Эдвардс? — неуверенно спросил Йоханесс.
— О, то есть ты всё же кое о чём осведомлен? — глаза паренька вдруг загораются, и он взволнованно потирает ладони. — Кристиан Эдвардс — это её правая рука.
— Разве… разве не наоборот?
— Ты чего? — фыркает сосед. — Неужели ты один из тех идиотов, которые считают, что женщина не может быть главой мафии? Собственно, ладно… может быть, отчасти это и так, но Эрика… хах, поверь, она своего титула добилась более чем заслуженно. А вот этот кретин Эдвардс — всего лишь напыщенный индюк, который и в мафию-то попал тупо из-за того, что женил на себе Ричардсон. Никогда мне не нравился.
Парень корчит гримасу, демонстрируя своё отвращение, и уж в чём, а в этом Йоханесс с ним солидарен. Кристиан — личность крайне неприятная, но согласиться с тем, что за всё ответственна может быть именно Эрика, Ольсен никак не может. С каких пор он должен слушать какого-то наркомана? Мало ли он понимает в этой жизни. Спихнуть всю вину на несчастную женщину — как же это в характере мужчин!
— Я смотрю, ты лучше всех разбираешься в иерархии мафии, — с издёвкой фыркает Йоханесс.
— Не хочешь — не верь, — обиженно отзывается парень. — Вы все такие. Думаете, что раз я оказался в подобном положении, то ко мне можно даже не прислушиваться. А разве я виноват?
Сердце протыкает тоненькая иголочка вины. В действительно, Йоханесс ничего не знает об этом парне (как и об Эрике, собственно), разве имеет он право делать выводы и считать его хуже себя? Наркотики превращают мозг в кашу, так что как уж тут думать головой и сохранять трезвость мыслей?
— Ладно, я не хотел тебя обидеть, — с большим трудом вытягивает из себя Ольсен. В конце концов, если этот парнишка действительно имеет какую-то связь с «Нацией розы», то, быть может, хотя бы что-нибудь от него получится узнать.
На лице соседа вновь возникает счастливая улыбка, и обида тут же исчезает из чужих карих глаз. Вероятно, относились к нему на этой улице очень хуево, если даже вымученное доброе слово Йоханесса смогло обрадовать парня.
— Кстати, я Энтони Купер, — приветливым тоном произнёс новый знакомый киномеханика.