Лекса резко остановилась, поставив руки на бока, недовольным взглядом всматриваясь в замершего рядом друга.
— Эй! — театрально взмахнув руками, воскликнула девушка. — Для чего тебе я, мой друг? Помнишь, я говорила, что устроилась официанткой в бар без ведома родителей? Конечно, платят там не слишком много, но моя зарплата увеличивается с каждым месяцем. Знаешь, это местечко открылось совсем недавно, поэтому они берут туда всех, кому не лень. Могу замолвить за тебя словечко. Станешь барменом.
— Лекса, ты с ума сошла? Я даже никогда не видел напитки, которые они делают! — ужаснулся Оливер.
— Ой, перестань, — закатила глаза девушка. — Я же тебе сказала: это новое заведение! Всему научат. Олли, ты струсил? Это совсем не трудно.
Расмуссен тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что у него нет других вариантов. Он не в том положении, чтобы выбирать и воротить нос от предлагаемой работы.
— А как это происходит? И… и когда?
— Олли, когда открываются все бары и клубы? — недовольно протянула Лекса. — Вечером, конечно! По выходным, так что школу не проспишь, заучка. Единственное, что может тебя смутить — это алкоголь, который ты будешь продавать взрослым дяденькам, — девушка хитро прищурилась. — Вероятнее всего, это та работа, которой тебе не стоит хвастаться папе. Вероятнее всего, мальчику Олли придется уходить из дома без разрешения.
Расмуссен громко проглотил образовавшийся в горле ком. Парень привык рассказывать своему отцу практически всё, никогда не укрывая от него никаких серьёзных вещей. А тут Оливеру придётся врать и прятать много тайн. А ещё юноше придется сильно рисковать, потому что бар по своему определению — место, не славящееся репутацией сказочного домика. Вероятнее всего, у Олли возникнет много проблем. Но он ведь делает это всё на благо семьи, верно?
— А если… у меня не получится…
— Слушай, мальчик! — возмущённо прикрикнула Лекса. — Ты общаешься с профессионалом! Мои родители до сих пор не знают и половины всех моих гениальных деяний, а они страшные люди. Так что с твоим отцом у нас вообще проблем не возникнет. Я всё придумаю и со всем разберусь, — девушка гордо задрала нос. — Ой, кстати, для посетителей, работников и начальства я — Салли Смит. Ну знаешь, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Хорошо, я запомню, мисс Салли Смит, — усмехнулся Оливер.
— Тебе я тоже предлагаю «поменять» имя. Знаешь, чем меньше они о нас знают, тем нам с тобой лучше.
— Как скажешь.
Мог ли Оливер когда-нибудь подумать, что станет добровольно работать барменом в недавно открывшемся баре для отчаянных разбойников и отчаявшихся мужчин и женщин? Что бы сказала бабушка, если бы узнала, во что ввязался её дорогой и любимый внук? О, вероятнее всего, она бы обвинила во всём Йоханесса, потому что у отца с его матерью были напряжённые отношения. В любом случае, это было решение Оливера, взрослое и точное, так что теперь он в ответе за свои поступки.
— Тебя сегодня забирают на машине? — спросил Расмуссен, открыв школьные ворота и пропустив Лексу вперёд.
— Да, доверие матери ко мне уменьшилось. Она боится, что я куда-нибудь опять убегу. Или что меня до дома проводит какой-нибудь парень, — надулась девушка. — Я бы попросила Роберта довезти и тебя, но ты знаешь, что этот придурок каждое моё действие докладывает прямиком наверх, родителям.
— Да, знаю. Ничего страшного, — Оливер подбадривающе улыбнулся. — Я рад, что ты есть.
— Убери в сторону эти телячьи нежности, мальчишка! — вскрикнула Лекса, эмоционально взмахнув руками. — И катись, катись, пока на тебя не обрушился гнев богов за твоё омерзительное поведение!
Расмуссен искренне рассмеялся и действительно бросился прочь, в сторону остановки общественного транспорта, чтобы добраться оттуда до дома.
— Беги быстрее, любая девчонка может тебя обогнать! — продолжала кричать подруга где-то вдалеке. — Но я тоже рада, что ты есть, — шёпотом продолжила девушка, когда Оливер уже почти скрылся за горизонтом.
Panic! At The Disco — Nicotine
Вставать ночью от настырной трели телефона — это, скажем так, не самое любимое занятие Йоханесса. Изначально мужчина страстно желал проигнорировать звонок, но человек на том конце провода продолжал настаивать на своем. После семи минут мучений Ольсен не выдержал и сдался, кое-как разлепив глаза и включив лампу. Он мучительными шагами добрался до несчастного разрывающегося телефона и поднял трубку, лениво поднеся её к уху.
— Соберись и выйди на улицу. К твоему дому подъедет чёрный Chevrolet. Садись туда и подчиняйся всему, что тебе приказывают, — прошипел кто-то Йенсу, после чего резко прервал телефонный звонок.