"Истинная красота,
Она внутри всегда".
Вспоминая эти слова, глаза его невольно закрывались на несколько секунд, но тут же открывались, будто небольшого перерыва не было. Сам Чингиал самую малость пошатывался от мыслей о девушке, в его голове была и злость, из-за того, что он такой толстый, и что в том, что ему никак не добиться ту красавицу виноват только он; и печаль, из-за того, что толстяк так беспомощен перед голодом.
Но даже с забитой до краев отвлекающими мыслями головой, Чингиал как-то доготовил обед. Уха получилась на славу. Все, как всегда, ели с удовольствием и даже просили добавки, пусть рыбный суп уже успел надоесть. Должен признаться, что похоже я солгал по поводу потери поварского таланта у Чингиала. Он как был поваром высокого уровня, так и не понижал этой планки. С какой-то стороны, повар— это художник, только его краски — это овощи и фрукты, а шедевры съедобны, и преподносятся не на холсте, а на тарелке.
Ну вот обед был доеден, Чингиал отнес последнюю грязную тарелку в мойку и начал отмывать посуду от жира. Протерев мокрой тряпкой каждую по несколько раз, Чингиал взялся за ужин. Он готовил в небольшой спешке, как будто толстяк планировал сделать ещё парочку вещей, и для этого ему просто необходимо было иметь лишних полчаса.
Наступил вечер, команда вновь побежала в камбуз, громко поела, обсуждая печальные новости. Сегодня смертей не было, это радовало. Но почему тогда новости печальные? Прогнозисты обещают бурю, а это всегда плохая новость. Чаще всего корабли тонут именно из-за бурь. Ночь будет неспокойной. Форт должен быть очень бдителен. Мор сказал, что планирует уснуть сегодня позже, чтобы по максимуму помочь начинающему рулевому. Многие сегодня спать не будут, но Чингиалу повезло не попасть в этот список, он может спать спокойно. И вот уже поздним вечером толстяк домывает последнюю посуду до состояния, когда вещь начинает блестеть, и идёт в сторону… Палубы? Но ведь каюты совсем в другой стороне. Было уже очень поздно, и неужели Чингиал не захотел поспать? Но он шёл на палубу, не сворачивая. И вот, подойдя к краю корабля, туда, где как он думал, его точно никто не увидит, Чингиал взглянул в тёмную воду и сказал:
— Покажись. Покажись! Пожалуйста, если ты здесь, покажись, — он думал, что такие слова, правда подействуют, будто они— что-то типа заклинания, которое стоит произнести, и желаемое сбудется. Ничего, конечно же, не произошло. Но Чингиал не ушёл, он стоял и всё повторял, повторял одно и тоже.
— Покажись. Пожалуйста, если ты здесь, покажись, — он стоял так минут тридцать, в какой-то момент ему уже начало казаться, что он шепчет эти слова себе под нос, и что никто не сможет их услышать, даже если сильно захочет. Но вдруг, в морской пене, бурлящей на воде, появилась голова. Это была она. Глотая воду, она пыталась петь, но в такую бурю это было невозможно. Перед ней девушка была беспомощна. Как малое дитя, каким оно на самом деле являлось. Видя всё это, в голову Чингиала пришла только одна мысль: "прыгать". Не подать верёвку или же помочь другим образом, нет. В его голове было только одно глупое слово: "прыгать". Чингиал уже начал было раздеваться. Глядя на то, как любовь всей её жизни в прямом смысле сейчас погибнет по глупости, тяжело глотая воздух, девушка крикнула из последний сил:
— Не прыгай! — два слова. Они звучали словно молитва. Обычно красавица всегда складывала свою речь в стихи, но сейчас она не могла этого сделать. Вода, её родная стихия, не давала ей не заговорить, не запеть, не даже вдохнуть. И вот, кривясь руками, сжимая и разжимая кисти, с изображением ужаса на лице, девушка ушла под воду.
— Нееееет!!! — закричал наполовину обнаженный Чингиал. Крик этот был настолько громким, что даже шум моря не мог затушить его. — Нет… — Чингиал упал на колени, по лицу его шли слёзы. На крики к плачущему мужчине подбежала чуть ли не вся команда. Стоящий в окружающей толстяка толпе Форт обеспокоенно спросил:
— Что случилось, Чингиал?
В ответ тишина.
— Чингиал, что случилось?