Утром «Обь» встает на якорь в большой и широкой бухте Саут-Бей острова Ливингстон (Смоленск). Мы спускаем шлюпку и идем в восточный угол бухты. Через мелкий пролив попадаем в соседнюю закрытую бухту Джонсон-Док. Крутые, обрывистые берега окаймляют зеркало воды, и только узкая коса с небольшим проливом с одного края отделяет Джонсон-Док от Саут-Бея. На Северной и восточной сторонах бухты — слоеный ледник. На сбросах видны горизонтальные узкие черные полосы — отметки летнего времени года, когда на поверхность ледника ветром наносит пыль с соседних сопок. С южной стороны бухты на крутых ступенчатых склонах скал — сочная зелень мхов и трав.
Выглянуло солнце. Цвет моря из серого стал изумрудно-голубым. Туман рассеялся, и ледник на противоположном берегу бухты Джонсон-Док засверкал серебром. Ожили чайки на берегу, наполнив воздух своим криком.
Шлюпка медленно скользит вдоль берега — мы ищем место для спусков. Но вода! Там, где с берега сползает снежник, она цвета кофе с молоком; там, где в бухту впадают многочисленные ручьи, молоко исчезает, остается только кофе. Направляемся к высокой скале, вырастающей прямо из воды. Не доходя до берега метров шесть, шлюпка начинает скрежетать днищем о камни. Валентин выключает двигатель. Я пробую веслом дно — совсем мелко. Отплываем на несколько метров, где должно быть глубже.
Пушкин нехотя лезет в мутную воду. Конец быстро сходит с катушки. Саша все время в движении. Ощущаю какие-то слабые, едва различимые подергивания и решаю подтянуть Пушкина к поверхности. Он появляется с громадной рыбиной в руках, которую поймал за хвост.
Первое впечатление от нового места: вода очень мутная на всех глубинах, видимых животных на дне мало, так как все покрыто довольно толстым слоем наносов. А вот в иле встречаются любопытные экземпляры. Захватив сетку для сборов, Пушкин начинает прочесывать подводный склон бухты. Через полчаса выход. Сетка полна светлых двустворчатых моллюсков, среди которых торчат хвосты еще двух рыбин. Я стаскиваю с Пушкина куртку, свитер под ней совсем влажный. «Жарко, — поясняет Саша, — если спускаться в губчатом костюме, можно надевать только тонкое белье».
Склон падает вниз и с глубины 25 м переходит в ровное дно, покрытое толстым слоем ила. Легкое прикосновение к грунту — и все сразу же исчезает в облаке поднявшейся взвеси. Если плыть над самым дном, то можно рассмотреть зарывшихся в ил животных. Это морские звезды, моллюски, черви, ежи. Некоторые участки можно даже сфотографировать.
Устанавливаю светильники на минимальное расстояние, с которого могу снимать, — один метр. Под водой конец дальней лампы растворяется в желтом тумане. Сейчас главное — найти место, где еще никто из нас не работал, там должно быть меньше взвеси. Плыву от берега к центру бухты, становится несколько светлее. Муть уже не висит клубами над дном, меня окружает только ровная желтая дымка, из которой выплывают объекты съемки — двустворчатые моллюски, черви-полихеты, звезды, бурые водоросли.
В мутной воде лучше вообще не заниматься съемкой, но если все же фотографировать необходимо, следует отказаться от мысли запечатлеть крупные участки дна. Единственное, что можно сделать, — это сфотографировать вплотную небольшую площадку или отдельное животное. Частицы, находящиеся в воде, интенсивно рассеивают свет, и мутная вода приобретает желтый оттенок. Рассеянный свет значительно снижает контраст изображения, создает сильнейшую световую завесу между снимаемым предметом и объективом аппарата, засвечивает общий фон и приводит к получению негативов повышенной плотности, с которых нельзя получить в дальнейшем удовлетворительный отпечаток.
При съемке в мутной воде при естественном освещении следует пользоваться светофильтрами типа ЖС-18 и оранжевым ОС-12, что несколько увеличивает видимость и контраст изображения. Использование искусственного источника света улучшает условия съемки, если осветить направленным светом снимаемый объект, не высвечивая при этом пространство между объективом и предметом съемки. Если же расположить источник света рядом с объективом фотоаппарата, то будет получен обратный эффект: взвешенные частицы полностью рассеют свет и снимаемый объект пропадет на общем фоне сильно освещенного пространства.
Получить качественные фотоснимки весьма трудно без специальных приспособлений, облегчающих съемку, или же сверхкороткофокусных объективов, позволяющих снимать вплотную. В качестве приспособлений используют различные насадки, создающие между объектом фотоаппарата и снимаемым объектом прозрачную среду. Это жидкостные или воздушные контейнеры. Применяются такие контейнеры в сочетании с различными искусственными источниками света, но съемка с ними сложна и требует специальных навыков.
В следующие дни «Обь» проходит еще несколько островов, пока выбор не останавливается на бухте Ардлп широкого залива Гуардия-Насьональ острова Кинг-Джордж (Ватерлоо). Остров Кинг-Джордж — крупнейший в группе Южных Шетландских островов. Его площадь около 1340 км2, из которых только 40 свободны ото льда. Изрезанная бухтами береговая линия, отвесные мысы, обнажения столбчатых отдельностей базальта, россыпи полудрагоценных камней — агата, опала, аметиста, ледниковые купола, взметнувшиеся на высоту 600–650 м над уровнем моря, внутренние озера с кристально чистой водой, лежбища морских слонов и котиков — все это произвело на нас неизгладимое впечатление. На Южных Шетландских островах в году бывает лишь несколько солнечных, тихих и ясных дней. Чаще же всего в районе чуть южнее пролива Дрейка туманы, дождь и снежные заряды. Бухта Ардли, в которой стоит «Обь», образована куполообразным ледником, скрывающим центральную часть острова, и гористым полуостровом Файлдс. В центральной части бухты, в ее торце, между полуостровом и ледяным куполом от уреза воды поднимаются волнистая терраса из морской гальки и высокая скала.
Мы спускаем шлюпку и идем на разведку к скале. Под нами дно, выложенное овальными светлыми камнями, оно хорошо просматривается до глубины шести-десяти метров. Грузов уже готов к спуску — оделся еще на судне. Он сразу же исчезает под каменным карнизом у основания скалы. Трудно страховать: пузыри воздуха смешиваются с пеной наката, все вместе бурлит, и уловить момент, когда водолаз переходит с одного места на другое, тяжело. Наконец Женя поднимается. Место любопытное — начинаясь от поверхности воды, вниз по всей стене тянется сплошной ковер губок. В расщелинах — асцидии, актинии, масса мидий. Неглубоко, около 15 м. На дне чаща водорослей.
Мы медленно огибаем мыс, за которым открывается небольшая бухточка. На берегу лежит остов старого судна, — видимо, остатки парусника середины прошлого века. Рядом — небольшой гарем морских слонов. Под водой мелко, всего около четы-рых метров. Вокруг меня настоящий густой лес водорослей, пластины многих из них достигают поверхности.
Голая поверхность каменистого дна позволяет видеть, как водоросли прикреплены к скале. Длинное слоевище заканчивается корнеобразными отростками — ризоидами, которые охватывают малейшие выступы скального дна, отдельные камни, проникают в щели, крепко присоединяя к скальному основанию длинные слоевища. Прикрепиться к скале — больше ничего от ризоидов не требуется. Водоросли в отличие от наземных растений получают все необходимое для своего развития не через корни, а из воды. Насчитываю около десятка видов водорослей. В основном это бурые, красных совсем мало. Под ними кипит жизнь. В тени длинных пластин, там, где освещенность низкая, обитают различные моллюски, черви и ракообразные. Некоторые покрывают не только поверхность скал и ризоиды, но также слоевища и широкие пластины.