Дальнейшие гидробиологические водолазные исследования в Антарктике планировались в двух направлениях: во-первых, более детальном изучении видового состава флоры и фауны различных ландшафтов; во-вторых, наблюдении за изменениями в донных сообществах и у отдельных видов в течение всего года. Исследования по первому направлению могли бы быть дополнены работами еще одного сезонного отряда, вторые же могли быть проведены только круглогодичной экспедицией.
В начале 1970 г. мне позвонил Женя Грузов и сообщил о планируемой экспедиции в Антарктиду с зимовкой в 1970–1972 гг… Тем, кто туда поедет, предстояло проработать два сезона и полный год. Получил предложение поехать и я. В мае гидробиологический отряд был включен в состав Шестнадцатой советской антарктической экспедиции. В отряд вошло шесть человек: четверо гидробиологов (Е. Грузов, Ю. Гигиняк, А. Шереметевский, В. Андронников) и инженеры по подводному оборудованию — В. Люлеев и С. Рыбаков.
Еще во время первой экспедиции гидробиологов в Антарктиду была намечена программа, предусматривающая создание в случае зимовки стационарной гидробиологической базы на одном из островов вблизи побережья материка. Анализ карт береговой акватории возможных районов работ показал, что в советском секторе Антарктики наиболее приемлемым был район Мирного. Характер берега в районе всех станций был одинаков — ледяной барьер, обрывающийся в море 20-метровой стеной, и отдельные выходы коренных пород. Такой рельеф предопределял многие трудности при водолазных работах. В районе же Мирного располагался архипелаг островов Хасуэлл. Здесь были разнообразные профили морского дна и переменный гидрологический режим прибрежных вод. Крутые вертикальные склоны, уходящие в глубину на десятки метров, сменялись пологими ступенчатыми террасами; проливы между островами с сильными приливно-отливными течениями переходили в закрытые бухты, при входе в которые располагались многочисленные банки, не достигающие нескольких метров до поверхности моря и надежно преграждающие путь айсбергам. Одна лишь станция Беллинсгаузен могла быть сравнима с Мирным. Но климат Южных Шетландских островов, где она находилась, намного теплее, чем на побережье материка, где расположен Мирный.
В подготовительный период Грузов, как выяснилось на зимовке, смог предусмотреть практически всё необходимое для жизни пяти-шести человек в условиях Антарктики. При подготовке к экспедиции любые мероприятия, связанные с получением снаряжения, отнимали много сил и времени. Не удивительно, что Женя к концу сборов еле держался на ногах. Надо было получить щитовые дома, катера, вездеход, водолазное оборудование, съемочную аппаратуру. Принцип Грузова «идти подписывать бумагу следует к самому главному начальнику, ибо решает все он», как правило, себя оправдывал. Активная помощь со стороны члена-корреспондента АН СССР А. П. Андрия-шева, курирующего биологические исследования в Антарктике, и встреча с начальником отдела морских исследований Академии наук СССР И. Д. Папаниным во многом предопределили успех нашего предприятия. Благодаря авторитету и энергии И. Д. Папанина мы смогли получить столь дефицитные жилые дома и катера, пригодные для работы во льдах. Лучше обстояло с комплектацией водолазного снаряжения. После экспедиции 1968 г. Женя заказал барокамеру, портативный компрессор, автономное переговорное устройство, гидрокостюмы и другое мелкое, но необходимое оборудование. За несколько месяцев до отъезда все это было получено. Особенно мы были рады барокамере, без которой не могли бы работать на больших глубинах. Барокамера была рассчитана на одного человека.
Большое количество оборудования необходимо было изготовить заново. В первую очередь — различные приспособления и приборы для проведения биологических исследований под водой, а также оборудование для подводной фотосъемки.
Качество фотографий, сделанных ранее в Антарктике под водой, было явно неудовлетворительным. Размытость изображения по краю кадра, малая резкость, отсутствие общих планов, неудовлетворительная проработка фактуры объектов съемки объяснялись тем, что мы снимали обычными фотоаппаратами, объективы которых были малопригодны для работы под водой. При съемке под водой в построении изображения участвует несколько элементов, влияющих на его качество: вода, иллюминатор, объектив, фотоматериал. Все они связаны между собой сложной зависимостью. Обычный объектив в сочетании с плоским иллюминатором на воздухе сохраняет свои характеристики, однако при съемке под водой у него меняются масштаб изображения, угол зрения, аберрационные характеристики. Поле зрения объектива в воде сокращается примерно на 1/4, широкоугольные объективы с фокусным расстоянием 35 мм в воде работают как нормальные. При этом удовлетворительное качество изображения может быть получено только в пределах половины поля изображения. Для компенсации изменения габаритных характеристик объективов мы могли бы использовать известные в оптике способы: плоскопараллельные иллюминаторы, склеенные из двух стекол таким образом, чтобы лучи света, проходя через них, не отклонялись; телескопические насадки, увеличивающие угол зрения объектива в воде. Чтобы выбрать оптимальный вариант, я встретился со своим другом Борисом Котлецовым, который занимался конструированием оптики для съемки под водой. Выяснилось, что различные приспособления, устанавливаемые между объективом и водой, полностью не устраняли дефекты изображения. Зачастую требовалась очень точная центровка осей иллюминатора и объектива, а в отдельных случаях необходимо было производить перефокусировку объектива. Кроме того, использование широкоугольных объективов при поле зрения 90° значительно снижало освещенность по краю кадра; корректирование светосилы с помощью насадок превращало иллюминаторы в конструкцию не менее сложную, чем сам объектив. Борис убедил меня, что более целесообразно вместо применения сложных насадок-иллюминаторов к обычным объективам использовать специальные объективы для съемки под водой. В них погрешности, вносимые иллюминатором, компенсировались конструкцией самого объектива. Котле-нов связал нас с Ленинградским институтом оптики, где создавались объективы типа «Гидроруссар». За месяц до отъезда в Антарктику объектив «Гидроруссар-4А» был получен. Его характеристики нас вполне устраивали, тем более что использовать его было необходимо с камерой на формат кадров 6 × 6 см. Для экспедиции были получены два фотоаппарата «Салют», рассчитанные на применение широкой катушечной пленки. «Салют» комплектуется двумя сменными кассетами, что особенно ценно при работе в экспедиционных условиях, поскольку имеется возможность быстрой перезарядки камеры.
Мне предстояло совместить «Салют» с «Гидроруссаром», изготовить бокс и осветитель. Бокс был выполнен из дюралевой трубы диаметром 160 мм, приводы управления — через обычные сальники и могли надежно функционировать до глубины 80 м. Осветитель был собран в отдельном корпусе и принципиально ничем не отличался от своего предшественника «морского змея». Была увеличена мощность до 300 джуолей и предусматривалась возможность быстрой замены системы отражателей при переходе на макросъемку. Собирать аппаратуру в Ленинграде уже не хватало времени. Я только успевал получать готовые детали из мастерских и упаковывать их в ящик.
Получив паспорт моряка, климатическую одежду, мы почувствовали, что экспедиция действительно состоится и вскоре настанет тягостный момент прощания с родными и друзьями. Почему снова нужно ехать в Антарктику через год после возвращения, было непонятно нашим близким. Конечно, мы приводили веские доводы: «редкая возможность провести круглогодичные гидробиологические исследования», «уникальный научный эксперимент», «сбор материала для книги» и прочее, все в таком же духе. Но была и другая причина: нас троих, уже побывавших в высоких широтах, тянуло вновь в мир льда, где постоянно на каждом шагу человек ощущает красоту и величие девственной природы. Нас загипнотизировал фантастический подводный мир Антарктики, и мы желали скорее встретиться с ним опять. Представлялась возможность поработать полтора года в мире дикой, манящей природы, и упустить эту возможность очень не хотелось.