Мягкий голубоватый свет струится от проруби. Подводный пейзаж освещается, через лед так хорошо, что дно на глубине 40 м видно во всех деталях. Когда водолаз уходит вниз, с поверхности открывается фантастическая картина: человек, зависший в толще воды, грозди сверкающих пузырей, рыбы, грибневики, медузы — все это, как бы подвешенное в пустоте, медленно дрейфует с течением. Картины менялись. Зимовщики Мирного назвали прорубь в палатке телевизором. Многие приходили к нам посмотреть через окно в подводный мир. Как зачарованные, часами сидели они у края проруби, наблюдая за происходящим внизу. У тех, кто впервые заглядывал вниз, часто кружилась голова от ощущения открывшейся бездны. Плотник, боявшийся высоты, к проруби подобрался на четвереньках и в такой позе склонился над водой. И надо же было, что в тот момент, когда он наблюдал за рыбами, из-под льда вынырнул тюлень Уэдделла и уставился усатой мордой прямо в физиономию плотника. От неожиданности тот потерял сознание, руки у него подкосились и, падая в майну, он боднул тюленя. Мы успели подхватить его и не дать упасть в воду, но сцена была потрясающей. Нам пришлось долго приводить плотника в чувство. Кто-то предложил налить стакан спирта и дать ему понюхать. Очнувшись и выпив спирт, он выбежал и более к нам не заглядывал.
Из антарктических тюленей тюлень Уэдделла — единственный, кто круглый год находится непосредственно у края материка, не уходя к открытой воде. Его жизнь тесно связана с неподвижными льдами. Когда море замерзает, тюлень держится там, где в припае есть трещины, — вокруг островов и айсбергов, вдоль кромки шельфового ледника. Даже при самых низких температурах приливные трещины в этих местах не замерзают. Средний вес взрослого тюленя 400–500 кг. Толстый слой жира — приспособление тюленя к жестоким условиям Антарктиды, низким температурам воды. В начале века, когда человек стал осваивать материк, мясо этих тюленей шло в пищу, жиром отапливали помещения. Зимовку в 1897–1899 гг. бельгийской экспедиции на судне «Бельжика» перенесли те члены экипажа, которые употребляли в пищу мясо тюленя. Амундсен в период подготовки похода на Южный полюс забил несколько сот тюленей для прокорма собак и создания аварийного запаса мяса для участников экспедиции.
Тюлень Уэдделла — мирное животное. На поверхности у него нет врагов, в воде почти тоже. Он, однако, избегает тех мест, где обитают касатки и морские леопарды. В отличие от тюленя-крабоеда на его туловище очень редко можно увидеть раны и ссадины. А если таковые и есть, то в большинстве случаев они украшают самцов и приобретены во время боев, предшествующих периоду спаривания. Короткое антарктическое лето тюлень проводит на припае, часами греясь на жарком солнце и лишь изредка заныривая под лед, чтобы поохотиться. В это же время происходят бои самцов и заключаются брачные союзы.
Тюлень Уэдделла полисам и в период спаривания образует небольшие гаремы. Через 11 месяцев весной, когда солнце уже ненадолго поднимается над горизонтом и чуть пригревает, у тюленей появляются малыши. В местах нагромождений льда самка отыскивает пещерку, в которой укрывается с новорожденным от непогоды. Роды проходят быстро. Как-то, направляясь в колонию императорских пингвинов, я натолкнулся на самку, катающуюся с боку на бок по припаю. Вернувшись через четверть часа, я обнаружил там новорожденного. Щенка покрывал курчавый и плотный мех чуть зеленоватого оттенка. Малыш был еще мокрый и, стараясь приблизиться к матери, неумело перемещался по льду, отталкиваясь ластами. Увидев меня, самка не имела сил даже поднять голову и отпугнуть непрошеного гостя.
Тюлененок растет быстро и благодаря высокой жирности материнского молока за сутки прибавляет в весе до 3 кг. Через две-три недели щенки похожи на вытянутые надутые баллоны, готовые лопнуть от легкого прикосновения. Еще до окончания линьки малыши сходят в воду и обучаются плаванию в полыньях, которые рано образуются у подножия крупных айсбергов. После линьки самки бросают детенышей, и те ведут самостоятельную жизнь.
Основу рациона тюленя составляют рыба, моллюски (осьминоги), голотурии, крупный планктон (криль). В районе Мирного предмет их охоты — подледная рыба широколобик. Охотясь под водой, тюлень использует в качестве ловушки горизонтальные полости в припае, прорезающие толщу льда в местах примыкания к островам. Тюлень загоняет косяк в этот карман и, закупоривая туловищем выход, пожирает рыбу. Изредка мы портили ему трапезу, подплывая сзади и дергая за торчащие из отверстия ласты. В районе моря Росса тюлень охотится на рыбу клыкач. С этим крупным хищником до полутора метров длиной и весом до 70 кг тюлень расправляется весьма оригинально. Поймав клыкача, он выныривает из лупки и держит рыбу надо льдом. После того как клыкач перестает дергаться, тюлень заныривает под лед, где спокойно ее поедает. Иногда он выныривает из воды на лед. Эксперименты показывают, что, добывая пищу, он заныривает на глубину 600 м, находясь под водой до 40 минут. Способность глубоко и долго пырять определяется у него высоким содержанием кислорода в крови — в 5 раз больше, чем у человека. Зимой при сильном морозе и ветре большую часть времени тюлень находится в воде, периодически выныривая наружу для вентиляции легких. Отыскать трещину полярной ночью ему помогают развитая эхолокационная система и особое строение глаз, приспособленное к низкой освещенности подо льдом. Специальное приспособление повышает чувствительность глаза, а быстрое изменение формы зрачка от щелевидной на поверхности до совершенно круглой под водой позволяет пропустить большее количество света. Сильно развитые резцы и клыки помогают ему очищать лунку ото льда. Ежедневно перепиливая нарастающий лед, тюлень часто ломает резцы. Когда лунка замерзает, он погибает, если в радиусе 10–15 км не найдет трещину.
Тюлени Уэдделла, зимующие под припаем в районе нашего острова, охотнее всего пользуются прорубями, проделанными нами во льду для спусков. Каждый день, идя на погружение, мы слышим доносящееся из палатки сопение и фырканье. Вначале мы вежливо пытались выпроводить тюленя, похлопывая его по спине. Но он только перекатывался с боку на бок, скалил зубы и рычал на нас, не желая понять, чего от него хотят. В конце концов это нам надоело. Чтобы отделаться раз и навсегда от непрошеного гостя, мы выгнали его на лед, погрузили на лист фанеры и отбуксировали к широкой трещине у айсберга. Свалив тюленя на снег и подождав, пока он скроется подо льдом, мы, облегченно вздохнув, возвратились к палатке. Но тюлень нас опередил — он уже плавал в проруби, недоуменно поглядывая на нас.
Борьба за палатку приняла затяжную форму. Однажды, отчаявшись, мы прибегли к крутой мере — попробовали всыпать табаку в ноздри животного, и это произвело на него большое впечатление. Тюлень моментально понял, что от него требуется, и, громко чихая, поспешно исчез под водой. Знакомство с табаком пошло всем тюленям на пользу: в дальнейшем они спали, не вылезая из воды, только положив голову на край проруби. Теперь перед погружением водолазу достаточно было лишь слегка постучать ластом по голове гостя, и тот, отплыв в сторону, разрешал спуститься под воду. Поднимаясь на поверхность, мы часто видели, что тюлень болтается в проруби, закрывая отверстие и мешая выбраться.
Тюлени Уэдделла не любят передвигаться по суше, однако их встречают ползущими от побережья вверх, в глубь материка Возможно, что в этот нелегкий путь тюлень отправляется в поисках уединения. Так часто поступают больные или раненые животные, предчувствуя гибель. Случалось находить высохшие трупы тюленей на расстоянии 70 км от моря и на высоте 750 м над его уровнем.
Апрель оказался лучшим месяцем для работы под водой. Тонкий лед был прозрачен, снег на припае отсутствовал. Оказалось, что освещенность под водой зависит не столько от толщины льда, сколько от количества снега на его поверхности. Фотосинтез прекратился, вода отстоялась, и свет беспрепятственно проникал в толщу моря. Погружения под лед напоминали плавание в гигантском аквариуме. Придерживаясь рукой за край проруби, я смотрел вниз. В сказочном мире синевы, просвеченном до дна солнечными лучами, поднимались утесы и вершины незнакомой страны. Сильно выдохнув и оттолкнувшись ластами, по пологой спирали, не делая усилий, я закручивался вниз, наслаждаясь полетом в трех измерениях. Живая поверхность склона проплывала перед стеклом маски: мелкие офиуры, пауки пантоподы, крохотные рачки и моллюски сплетались в сплошной пестрый покров. На уступах укрепились полупрозрачные короны горгонарий и хрупкие белые перья гидроидов.