Крупные айсберги расколоты множеством трещин, и только большая вязкость льда пе позволяет ледяному острову рассыпаться на части. Трещины образуются еще и в теле шельфового ледника, когда тот течет к морю. Под действием огромного давления края трещин сходятся, образуя замкнутые полости. Когда айсберг обламывается, некоторые полости оказываются на поверхности, а трещины превращаются в пещеры, тянущиеся в больших айсбергах на сотни метров.
Одно из самых ярких впечатлений об Антарктике оставляет посещение пещер. Еще летом мы обнаружили треугольный проем в торце айсберга, ведущий в толщу ледяного массива. Постоянный ветер и крупная волна, бившаяся у входа, долго не давали нам обследовать пещеру. Все-таки мы дождались, когда море успокоилось. Тихим вечером Люлеев направил лодку в отверстие, и мы оказались в большом гроте, стены которого смыкались в виде шатровой палатки. С потолка гроздьями свисали гигантские сосульки и глыбы льда. Крошево мелких и крупных льдин качалось на поверхности воды, стуча о борт и мешая пришвартоваться. После ряда неудачных попыток Шереметевский наконец изловчился и, забросив якорь за одну из сосулек, подтянул лодку к стене. Метрах в трех над нашими головами выступал карниз и виднелось отверстие, наполненное переливами сиреневого цвета. Вырубая ступени ледорубом, мы достигли карниза. Отверстие вело в овальный тоннель диаметром около пяти метров. Волнистая поверхность стен светилась мягким сиреневым светом. Ощущение свечения создавалось бликами на гребнях ледяных волн и переливами света на кристаллах инея. Конец тоннеля терялся в толще айсберга и был завален глыбами льда, но одно из боковых ответвлений выходило наружу. Я подошел к краю проема и сколотил закрывавшие вид сосульки решеткой. В свете низкого солнца сверкало и переливалось живое море.
Эту же пещеру мы посетили зимой, когда мороз сковал море. Там, где ранее была вода, простирался гладкий и ровный пол. С потолка и стен шатрового зала свисала фигурная бахрома кристаллов инея. Стены и потолок в залах, куда снаружи проникает воздух, покрыты инеем. В теплое время года айсберг, как огромный холодильник, конденсирует влагу из воздуха. Кристаллы инея и снежинки, увеличенные во много раз, достигают размеров в несколько десятков сантиметров. Эти ажурные создания природы так хрупки и изящны, что от малейшего звука и движения воздуха сыплются с хрустальным звоном. Сопровождаемые этим нежнейшим аккомпанементом, мы двинулись дальше и через узкий, слегка наклонный проход проникли в следующий зал. Здесь края трещин расходились, образуя овальное пространство диаметром метров в 20. Далее просматривалось еще несколько залов, наполненных необычайно сочным фиолетово-синеватым светом. Ледяные стены, идеально отполированные, словно оптическая система зеркал передавали лучи света от входа в глубину, и совершенно неожиданно в темноте на стенах высвечивались отдельные участки льда. Под ногами у нас нежнейшая поросль ледяных кристаллов, и мы долго стояли раздумывая: идти дальше или вернуться, оставив ненарушенной эту красоту. Сомнения разрешил пес Дядька. Громко пролаяв, он решительно устремился вперед.
Кровлю следующего зала, еще большего объема, поддерживали мощные ледяные столбы. Очевидно, они образовались летом, когда с верхней грани айсбергов талая вода стекала вниз, постепенно намерзая и образуя эту необычную колоннаду, заполнившую пространство от пола до потолка. Наш пес, увидев, как мы протискиваемся через узкие проходы в лесе столбов-сосулек, протяжно заскулил, обхватив голову лапами, и не двинулся с места. Работая ледорубом, мы проникли еще в несколько залов. Чем глубже мы продвигались в толщу айсберга, тем темнее и сумрачнее становилось. Слабо светящаяся сиреневая мгла скрадывала размеры свободного пространства. Валентин зажег свечку. Пламя чуть колебалось под слабым потоком воздуха, и на ледяных стенах вспыхнула феерия красок. Невозможно выразить словами все великолепие и разнообразие оттенков света, плясавшего перед нами. Подавленные величием увиденного, мы говорили шепотом, боясь нарушить звенящую тишину.
В сентябре резкое понижение температуры на поверхности совпало с началом образования внутриводного и донного льда под водой. Вначале в 20-метровом слое появились мельчайшие кристаллы льда, медленно всплывавшие под припай. Здесь происходило формирование больших кристаллов. Они смерзались друг с другом, постепенно образуя люстры и чаши. Другая часть внутриводных кристаллов течением заносилась на грунт мелководья и намерзала на скалах в виде донного льда. Кристаллы льда нарастали на приборах и ходовом конце столь интенсивно, что первые перестали исправно работать, а канат был поднят вместе с якорем под припай, так что якорь свободно болтался в толще воды.
На скалах, начиная от приливной трещины, кристаллы заполнили все пространство между грунтом и припаем до глубины пяти метров. Везде от берега спускались поразительные ледяные сооружения — пирамиды и замки, сложенные из острых плоских кристаллов, пересекающихся под разными углами. Под натиском льда часть животных отступала в глубину, других лед захватывал, и на мелководье они просвечивали через полупрозрачные пластины. Имея положительную плавучесть, кристаллы всплывали под припай вместе с вмерзшими животными. Так в лед попадали крупные морские звезды, ежи, голотурии. Донный лед резко обеднял биоценоз в зоне своего образования. Большинство животных мигрировало, спускаясь ниже, вплоть до глубины 20 м, где ледяные кристаллы не нарастали. В период интенсивного образования внутриводного льда в акватории архипелага Хасуэлл мы посетили остров Адамса, расположенный у края шельфового ледника. Остров выступал в виде пирамиды над поверхностью припая метров на 20 и был почти полностью покрыт снегом. Спустившись под воду, мы не обнаружили ни внутриводного, ни донного льда. Однако со стороны моря у основания острова вниз уходили нагромождения торосов, а там, где на припае слой снега был минимальным, толщу воды пронизал частокол крупных ледяных столбов. Это были уже не сосульки, а настоящие колонны из льда, достигавшие почти метр в поперечнике и длины пять-десять метров. Поверхность колонн оказалась гладкой и блестящей. Если отсутствие внутриводного льда можно было объяснить наличием интенсивного приливно-отливного течения, препятствовавшего накоплению кристаллов, то вот механизм образования ледяных столбов столь больших размеров был совершенно неясен. Ввиду того что колонны имели все же форму сосульки (более массивную у основания и менее у свободного конца), они образовались, очевидно, в результате замерзания воды, стекавшей сверху вниз. Известно, что в охлажденной морской воде замерзает либо вода пресная, либо вода меньшей солености. Но та и другая стекать вниз не могут из-за меньшей плотности. Видимо, в начальный период образование колонн было вызвано значительным понижением температуры на поверхности льда и подо льдом, в результате чего ячейки с рассолом мигрировали в сторону более высоких температур, опускаясь ниже. Этот процесс мог усугубляться особенностями местных подледных течений по вертикали, увлекавших опресненную воду вниз вслед за рассолом. Однако это все предположения и физика образования ледяных колонн столь мощных размеров еще должна быть решена.
Наши работы установили, что на формирование биоценозов наибольшее влияние оказывают лед и свет. Чистый припайный лед прозрачен и становится обитаемым с момента своего образования, когда толщина его составляет всего несколько сантиметров. На нижней поверхности молодого льда развиваются бурые водоросли, диатомовые осаждаются на кристаллах шуги, возникающей при замерзании поверхностного слоя воды. Шуга, всплывая под припай, смерзается, замуровывая водоросли. Одновременно с образованием припая происходит заселение его рачками амфиподами. По мере роста толщины припая амфиподы проникают в массив льда, прогрызают в его толще каналы и ниши, питаясь водорослями. Размножение рачков происходит в течение всей зимы. Зимой нижняя поверхность льда остается прозрачной, как стекло.