Черт, черт, черт.
Может, они уйдут. Может, Келлан просто заскочил, чтобы взять игру или что-то вроде этого.
Но десять минут спустя они все еще там. Я слышу взрывы, красноречиво указывающие на «Fire of Vengeance», непрекращающиеся крики и ругательства. Когда не могу уже больше ждать, делаю глубокий вдох, изображаю на лице то, что, надеюсь, кажется радостным, а не раздраженным выражением, и выхожу из своей комнаты.
Воцаряется абсолютная тишина. Даже игра понимает намек, и перестают раздаваться взрывы.
– Нора, – говорит Келлан, резко вставая. Он выглядит виноватым. – Я… ты...
– Ухожу, – говорю я. – Оставайтесь. Играйте в свои игры. Развлекайтесь. – И тогда я замечаю Кросби, оседлавшего один из стульев. Все остальные теснятся в гостиной, сидя на диване или на полу, но он чуть подальше. Мне придется пройти в шести дюймах от него, чтобы добраться до лестницы.
Келлан поглядывает на своих друзей, словно тревожится, что они могут подумать, что он чересчур беспокоится из-за моего мнения, но мне плевать на них. Прошло две с половиной недели, с тех пор как я последний раз видела Кросби, и он хорошо выглядит. На нем выцветшие голубые джинсы и черный лонгслив, обтягивающий его бицепсы. Его волосы нуждаются в стрижке и торчат, словно он только что пробегал по ним пальцами, но его взгляд захватывает мой. Я бы поклялась, что видела в его взгляде – всего мгновение – что-то похожее на… желание. Затем оно быстро сменяется его обычной наглой ухмылкой и оценивающим беглым осмотром.
Слышу шепот: «Чувак, кто это?» и «Это твоя соседка?», а затем, хоть и знаю, что должна просто выкрикнуть: «Простите, нужно бежать!», я останавливаюсь, когда Келлан произносит мое имя.
Мое лицо растягивается в вежливой улыбке, и я разворачиваюсь поприветствовать присутствующих. На диване и на полу вокруг него сидит десять парней и около половины выглядят знакомыми.
– Привет, – говорю я.
– Нора. – Келлан подходит и становится возле меня, жестом указывая на группу, залпом произносит имена, указывая на каждого, и заканчивает: – А Кросби ты знаешь. Народ, это моя соседка, Нора.
– Хэй, Нора, – хором говорят они.
Келлан показывает им средний палец.
– Нора очень прилежная ученица и очень хороший воздействующий фактор, – говорит он. – Никто не пытается испортить ее. – А для меня он добавляет: – Если кто-то из них попытается испортить тебя, немедленно скажи мне.
Я не до конца уверена, что он шутит.
– Приятно познакомиться, – говорю я, несмотря на то, что мгновенно забываю их имена.
– Ты идешь на вечеринку в честь Хэллоуина? – спрашивает один из парней.
– Э… что? – Я хочу забрать слова обратно, едва произнеся их. Кто не понимает слов «Хэллоуин» и «вечеринка»?
– «Альфа Сигма Фи», – поясняет другой парень. – Каждый год мы устраиваем вечеринки. Вход только по приглашениям, но мы сделаем исключение.
В прошлом году Марсела получила приглашение, и я пошла на эту вечеринку, одетая распутной русалкой, и она была потрясающей. Они превратили место в дом с привидениями – в комплекте с пуншем, с добавленным в него алкоголем, и резиновыми звездочками, замороженными в кубиках льда, – входить позволялось только в «настоящих» костюмах: никаких попыток убедить людей, что ты Facebook, написав на лбу «book».
– О, спасибо, – говорю я, стараясь спрятать свой интерес, как наркоманка, будучи три дня без дозы, может притворяться, что не жаждет амфетамина. – Но в тот вечер я должна работать. – Это не совсем правда, «Бинс» закрывается рано на Хэллоуин, чтобы предотвратить разгром, который, бывало в прошлом, учиняли пьяные студенты. Костюмы делают людей бесстрашными – уж мне ли не знать. После того, как мы с моим вроде как бойфрендом расстались в прошлом году, на вечеринке по случаю Хэллоуина у меня был первый одноразовый секс с парнем, одетым как пластиковый игрушечный солдатик. Целую неделю после этого на мне было столько разводов зеленой краски, что не перечесть. Урок усвоен.
Вроде как.
– Скажи, что заболела, – предлагает Кросби, и на мгновение мне кажется, что вся комната погружается в тишину, простое предложение повисает в воздухе словно вызов.
Прежде чем я успеваю ответить, один из парней начинает говорить:
– Он сделает так, что это будет стоить твоего времени, – добавляет он, указывая большим пальцем на Кросби. – В прошлом году он пришел как модель нижнего белья.
Я заметила Кросби в прошлом году, но из-за того, что он отвратительный выпендрежник, немедленно выбросила из головы. Теперь, когда на этом заострили внимание, я припоминаю, как он выхаживал с важным видом и пьяно выкрикивал: «Ну и где ты теперь, Марк Уолберг? А?»
Улыбаюсь, вспоминая это.
– Что насчет этого года? – спрашиваю я его.
– Я буду Кларком Кентом, – вмешивается Келлан. – А Кросби Суперменом. – Он ухмыляется, глядя на меня, его глаза загораются. – Ты должна быть Лоис Лэйн9!
Комната взрывается одобрительными воплями и аплодисментами, и я сухо смеюсь. Женщина, мечущаяся между двумя мужчинами. Не стоит на повестке дня у «улучшенной Норы».
– Посмотрим, – говорю я, хотя наиболее вероятно мы не будем этого рассматривать.
– Она согласна! – кричит кто-то.
Я машу и направляюсь вниз по лестнице:
– Мне нужно идти.
Келлан перегибается через перила, наблюдая, как я надеваю пальто.
– Выглядишь горячо, – говорит он, кивая на мое платье. – Большое свидание?
– Что-то вроде этого, – отвечаю ему. В последнюю секунду замечаю, что Кросби стоит за ним, прислушиваясь.
– Повеселись, – говорит Кросби, чересчур долго удерживая мой взгляд.
Глава девятая
В том, чтобы выдержать сорока пятиминутный разговор о сексе – с девяностолетней секретаршей декана Рипли, вызванной, чтобы «засвидетельствовать» лекцию, – не было ничего веселого. Я перестаю проживать заново этот ужас, однако, когда залетаю в «Бинс» на вечернюю смену, мне кажется, будто зашла в холодильник.
Закидываю пальто в шкаф в подсобке и надеваю фартук на свое чопорное голубое платье, но в ту секунду, как ступаю за стойку, буквально вижу в воздухе пар от своего дыхания.
– Какого?..
Оглядываюсь в замешательстве. Обнаружить причину не занимает много времени: большое переднее окно кофейни отсутствует, у стены стоят несколько деревянных щитов. Несмотря на повреждение и холод, кофейня открыта, клиенты сидят за столиками в куртках, с чашками в руках, от которых исходит парок. Когда люди хотят кофе, они хотят кофе.
– Что происходит? – восклицаю я, когда Нэйт залетает через парадную дверь, застегнутый до самого подбородка и в шерстяной шапке, натянутой на уши.
– Нелепая случайность. Пара парней ремонтировали линию электропередач перед кофейней, и одна из их лестниц упала, разбив окно.
– Кто-нибудь поранился?
– Не-а. Здесь были только мы с Марселой, и оба в подсобке.
– Повезло.
– Ага. – Но на его лице мрачное выражение, и зубы стиснуты – а ведь Нэйт из тех парней, кто нечасто выглядит злым. Это вызывает тревогу.
– Разве нет? – допытываюсь я. – В смысле, помимо повреждения.
Он вздыхает:
– Все в порядке. Все будет в порядке.
– Где Марсела?
– Я послал ее в хозяйственный магазин за парой обогревателей.
Я оглядываюсь. Стремянка исчезла, а осколки уже собрали.
– Как давно это произошло?
– Почти два часа назад.
Коротко киваю.
– Ты искал ее?
– Мне нет нужды ее искать.
Я хмурюсь.
– Ты уверен? Хозяйственный в двух кварталах отсюда. Знаю, Марсела любит шопинг, но два часа – это чересчур даже для нее.