– Выпьете чего-нибудь? – предлагаю я. – Есть уже открытая бутылка белого вина, или мы можем открыть эту. Еще есть пиво.
– А какого сорта белое вино? – спрашивает Селестия.
Запамятовав, я разворачиваюсь, чтобы прочесть название на бутылке, которую мне протягивает Марсела.
– Скажи ей, что это не содержащий жира, полу-кофеиновый нектар изготовленный в дебрях Папуа-Новой Гвинеи, – шепчет она.
– Шардонне, – вместо этого говорю я, протягивая бутылку.
Селестия изучает ее и поджимает губы.
– Наверно, я просто выпью перрье20.
Мы все замираем.
– У нас есть водопроводная вода, – нерешительно предлагает Келлан. – Со льдом?
Марсела мечет взглядом молнии в Нэйта, будто он виноват, что его девушка любит в жизни лучшее. В ответ Нэйт смотрит на нее, не спуская глаз с их надетых для показухи одинаковых фартуков.
– Тогда может пиво, – говорит Селестия. – Любое подойдет.
– Я буду тоже самое, – добавляет Нэйт.
Я достаю из холодильника две бутылки и передаю им.
– Очень празднично, – отмечает Нэйт, кивая на мольберт. – Твоя работа, Нора?
Я немного давлюсь вином.
– Ах, нет. Это Келлан нарисовал. И насобирал ветки, – указываю на украшенную хвоей телевизионную консоль, отчаянно желая отвлечь внимание от мольберта, хотя он в буквальном смысле светится как Рождественская елка. Потому что под ней на верхней части страницы оставшаяся часть секс-списка. Келлан зачеркнул Красный Корсет, как делал с остальными именами, оставив только туристок, но отказавшись уничтожить список, пока официально не получит от них подтверждения.
– Это сосновые ветки, – произносит Келлан, устраиваясь на одном из обеденных стульев и указывая на консоль. – Мне нравится запах.
– Здесь и впрямь пахнет изумительно, – соглашается Селестия.
Марсела садится на стул и закидывает ногу на ногу, открывая взору километры обнаженной кожи под мини-юбкой.
– Ты это уже говорила.
– Правда?
– Это настоящие подарки или ты просто обернул коробки с хлопьями? – спрашивает Кросби, меняя тему и заслуживая тем самым очень благодарное пожатие ладони.
– Липовые, – отвечает Келлан. – Сейчас слишком рано для начала покупок.
– До Рождества осталась неделя.
Нэйт выглядит заинтригованным.
– Вы двое без сомнения уже обменялись подарками, – говорит он, переводя взгляд с Марселы на Келлана. – Что вы друг другу подарили?
– Ты же его слышал, – огрызается Марсела. – Пока слишком рано.
– Я подарила Нэйту наушники, – встревает Селестия. – Они оторочены мехом.
Я слегка обмираю.
Лицо Марселы становится пунцовым.
– Еда, должно быть, уже готова! – восклицаю я, подскакивая на ноги. – Почему мы не едим? Я умираю с голода.
Именно в этот момент раздается сигнал таймера и Келлан улыбается.
– Как раз вовремя. Пойдем, принесем блюда, сладкая.
Он гладит Марселу по волосам и одаривает ее своей великолепной улыбкой. Она до ужаса фальшивая, и я чувствую тошноту.
– Если бы не был так голоден, то притворился бы больным и ушел, – бормочет Кросби.
– Не смей бросать меня, – шепчу я в ответ.
Чтобы удержать Селестию и Нэйта подальше от Марселы, Кросби и я садимся по разные стороны от стола, Селестия рядом со мной, а Нэйт рядом с Кросби. Отчего Келлану и Марселе достаются места на противоположной стороне стола и, поставив перед нами индейку, картофель, клюквенный соус, булочки и идеальную подливку, они устраиваются на своих стульях. Кросби и я оказываемся буфером между Марселой, Нэйтом и Селестией, а Келлан, как мне кажется, может постоять за себя, так как держит в руках вилку для мяса и нарезает индейку как профессионал.
– Ты в этом хорош, – отмечает Селестия. – А индейка выглядит идеально.
Сказать по правде, она на самом деле выглядит довольно хорошо. Для той, кому за последние пятнадцать лет удалось лишь дважды поесть запеченную индейку, факт наличия хоть какой-то индейки уже бесценен.
– Темное мясо или белое? – спрашивает Келлан.
– Ой, я вегетарианка, – отвечает Селестия.
Марсела бормочет что-то похожее на «ты, блин, прикалываешься что ли».
– Но я принесла с собой немного ненастоящей индейки, – продолжает она, доставая из сумочки маленький завернутый в целлофан комок и кладя его на тарелку. – Она такая же замечательная!
Келлан выглядит на взводе, но Кросби быстро вскакивает и протягивает свою тарелку.
– Мне без разницы белое или темное, – говорит он. – Я съем любое.