– Спасибо. – Он спрыгивает со стола и бежит в свою комнату, а я стараюсь не пожирать взглядом его спину с перекатывающимися мышцами. Секунду спустя он возвращается с коробкой со знакомым логотипом обувной компании. – Кроссовки, – поясняет он. – Специальный заказ. Я знаю парня, который работает в магазине, и Кросби ждал их целую вечность.
– Любитель обуви, – говорю я, изучая коробку. – Кто бы мог подумать? – Когда я думаю о Кросби Лукасе – не то чтобы я часто это делала, – то на ум приходят три вещи: развязный, мускулистый и «Кросбабы». Только одна вызывает мой интерес, но этого недостаточно, чтобы компенсировать две другие.
Келлан трясет головой:
– Не давай ему заговорить об обуви, иначе он никогда не остановится. И ни при каких обстоятельствах не позволяй уговорить себя участвовать в его магических трюках. Ты ни за что не выберешься оттуда живой.
В иллюзиях, думаю я. Не участвовать в иллюзиях.
– Принято к сведению, – говорю я. После чего зачем-то салютую.
Келлан с секунду пялится на меня, затем морщит нос и разражается искренним хохотом до колик в животе. И говоря это, я имею в виду смех до колик в прессе из шести кубиков, потому что они так сжимаются и подрагивают, что делают то же самое с моим собственным животом и тайным местечком под ним.
* * *
Двадцать минут спустя я прислоняю велосипед к парадному крыльцу обители братства «Альфа Сигма Фи». Этот викторианский дом с отслаивающейся зеленой краской находится на тенистой засаженной деревьями улице с похожими домами, окрашенными в приглушенные и респектабельные тона. Занятия начинаются через день, поэтому на Ферме Братств относительно спокойно – парни заезжают в дома, по округе болтаются немногочисленные родители, и все по-прежнему ведут себя примерно.
В «Альфа Сигма Фи» тихо, парадная дверь закрыта, под почтовым ящиком стоят горшки с большими, жизнерадостно цветущими растениями, которые словно говорят: «Доверяй нам, мама, твой сын в хороших руках!» Которые через неделю зачахнут.
Нажимаю на звонок и слышу колокольчик внутри, а через несколько секунд дверь открывается и появляется высокий, худой темнокожий парень в костюме и галстуке, с бейджиком, гласящим: «Меня зовут Дэйн». Он внимательно меня оглядывает, и я понимаю, что они ожидают новеньких и рассчитывают произвести хорошее впечатление на родителей. Это хорошая новость. У «Альфа Сигма Фи» удачное название: все парни – спортсмены, и они очень серьезно воспринимают часть «Альфа» в их названии – каждый доказывает, что он мужик. А раз они все еще в режиме «впечатли маму», я вряд ли наткнусь на оргию.
– Привет, – говорю я.
– Привет. – Он бросает взгляд на коробку в моих руках.
– Кросби Лукас здесь живет?
– Оу, – Дэйн улыбается и понимающе кивает. – Да, да. Он живет здесь. Тебе наверх. – Он шагает в сторону, а за ним оказывается большая лестница, ведущая на второй этаж. – Вперед. Делай, что нужно.
Я моргаю. Рубашка, джинсы, час дня в понедельник? Во мне нет ничего сексуального или непристойного.
– Мне не нужно идти наверх, – говорю я, внезапно испытывая чуть меньшую уверенность, что не увижу чего-то, что не смогу потом выкинуть из памяти. Последнее, что мне нужно, – застукать Кросби с новой «Кросбабой». Я резко протягиваю бумажный пакет с коробкой Дэйну.
– Не мог бы ты передать ему? Это от…
– Скажи ему сама, – говорит он. – Какой бы «подарок» ты не принесла парню, я не хочу нести за него ответственность.
– Это не подарок…
Но Дэйн уже уходит. Ну просто верх приличия.
Я решаю просто оставить пакет внутри и попросить Келлана позвонить Кросби и сказать ему, что он здесь, но, зная, как безответственны члены братства, представляю, как быстренько поднимусь по лестнице, найду его комнату, закрою глаза и постучусь в дверь, не оставляя никакой возможности для непонимания или неловкости при встрече.
Ладно. Хватит тянуть время. Я должна быть на работе через сорок минут и вышла пораньше, чтобы у меня было время покататься по городу, пока его покой еще никем не нарушен. Из-за Дня Труда каждый занят переездом и подготовкой к занятиям, поэтому небольшой центр города будет практически пуст: лишь несколько магазинов и ресторанов открыты для местных жителей. Тихие прогулки в одиночестве – ты против этого, Келлан?
Я вытираю кроссовки о коврик у двери – думаю, его ждет та же участь, что и растения – и взбираюсь по старой деревянной лестнице на верхний этаж. В прошлом году на комнатах парней, живших здесь, были имена, и в этом году так же. Несмотря на отсутствие рева танцевальной музыки, сотни извивающихся тел и липких пятен алкоголя на полу, ничего здесь не напоминает мой прошлый опыт.