Я разворачиваюсь и выглядываю в окно, за которым начинает падать легкий снег, припорашивая ветки деревьев и прилипая к траве. Не знаю, каков прогноз погоды, но если хочу закончить переезд сегодня, то не могу тратить время на самобичевание. Во всяком случае, не здесь. Я могу заняться этим в моей новой квартире.
Выбрасываю пустую коробку в мусор, ополаскиваю стакан, кладу его в посудомоечную машину и запускаю цикл, чтобы по возвращении Келлан попал на чистую кухню. Свежее начало для всех.
Я только что спустила все части каркаса кровати вниз по лестнице к входной двери и тянусь к своим ботинкам, когда вдруг раздается стук. Я замираю, затем медленно распрямляюсь. Спустя секунду очередной стук в дверь. Мне известно, что Бернем уже опустел. Мне попались лишь трое прохожих за все время моих поездок до дома Марселы, и ни у одного из них не было причины нагрянуть ко мне с визитом в десять вечера в канун Нового года.
Я встаю на цыпочки и осторожно заглядываю в глазок. И во второй раз за последние минуты замираю.
Это Кросби.
Хотя я очень тепло одета в джинсы и обтягивающий шерстяной свитер, мои пальцы немеют, когда я вожусь с засовом и поворачиваю дверную ручку, чтобы открыть дверь. Холодный ночной ветер врывается в помещение, и я дрожу. Даже зная, что это был он, я все же поражена видеть Кросби в двух шагах от себя с втянутой в плечи от холода головой и руками, засунутыми в карманы джинсов. Его дутая черная куртка застегнута до подбородка, он переминается с ноги на ногу и прекращает лишь когда поднимает глаза и встречается со мной взглядом.
– Привет, – произношу я, не в состоянии придумать ничего другого.
Он коротко кивает.
– Хэй.
Казалось бы, крошечная, отчаянная надежда начала было расцветать, но тут же увядает.
– Его тут нет, – говорю я, кивая себе за плечо. – Он не вернется до второго.
– Знаю, – он смотрит на меня с непроницаемым лицом, тени под глазами сильнее заметны от желтого света с крыльца.
– Тогда что ты… – я снова дрожу. – Ты что-то забыл? Хочешь зайти?
Легкое колебание.
– Да.
Я отступаю на шаг, он заходит, вытирает ноги о коврик и закрывает за собой дверь. Без снежных завываний ночи в комнате как будто стоит гробовая тишина, наполненная мучительным напряжением. Наконец он отводит взгляд, осматривая знакомые деревянные части, приставленные к стене.
– Что ты делаешь? – его голос хриплый, и он прокашливается, выглядя смущенным.
– Переезжаю, – отвечаю я, также глядя на каркас кровати. – К Марселе. Это последний заход.
Он кивает и смотрит мне через плечо на лестницу.
– Кроме шуток?
– Кроме шуток.
Опять тишина.
– Тебе что-то нужно? – спрашиваю я, когда больше не могу ее выносить. – Видеоигру или еще что-то? Почему ты так скоро вернулся? В городе больше никого нет.
Он снова встречается со мной взглядом.
– Знаю.
Мое сердце так сильно колотится, что кажется, на нем останется ушиб.
– Знаешь?
– Да. Знаю.
– Тогда… почему? – я задумываюсь обо всех моих не отвеченных сообщениях. Извинениях. Рождественском подарке. – Ожерелье? – тихо спрашиваю я. – Оно на столешнице. Могу принести. Я собиралась попросить Келлана вернуть…
– Не из-за чертового ожерелья, Нора.
Я оборачиваюсь вполоборота, стоя одной ногой на первой ступеньке, когда тихие слова заставляют меня остановиться. В них нет неистовства, нет гнева, лишь грусть. Изнеможение. Словно гнев оставил его выжатым и опустошенным. Знакомое чувство.
Долгую, томительную минуту мы просто смотрим друг на друга, и я не выдерживаю. Стараюсь сморгнуть слезы насколько могу, но чувствую, как они повисают на кончиках ресниц, в итоге я сдаюсь и беспомощно пожимаю плечами.
– Мне жаль, – говорю я. – Я писала тебе тысячу раз, оставляла сообщения. Прости, Кросби. Мне так жаль. Больше мне нечего сказать.
Он играет желваками и кивает:
– Верно.
– Хочешь, чтобы я сказала что-то еще? Сказала, что сожалею об этом? Что сожалею, что не рассказала тебе? Что сожалею, что пошла на ту дурацкую вечеринку? Потому что так и есть. Я сожалею обо всем. Но как я могла знать, что ты… я… это… – легким жестом провожу между нами, – должно было произойти? Я не могла знать. Я не знала… – я осекаюсь, когда слезы начинают слишком давить и ощущаться на губах. – Мне нужен платок. – Что мне действительно нужно, так это пространство. Ведь несмотря на то что последние две недели я ничего так не желала, как увидеть Кросби, поговорить с ним, сейчас все разительно иное.