– Я не могу этого сказать!
– Почему нет? – Он удерживает мой взгляд, в то время как медленно ласкает языком мой клитор.
У меня в глазах мольба.
– Это… Это не…
– Это не то, чего ты хочешь? – Он останавливается, моргая с наигранным беспокойством.
– Ты знаешь, что это именно то, чего я хочу!
Он переводит взгляд на мою киску, его пальцы все еще терзают меня.
– Да, знаю. И хочу услышать это от тебя. Ну же, Нора. Это меня заводит.
Я приподнимаю ногу, чтобы слегка пнуть его по руке.
– Ты уже заведен.
– Хорошая попытка.
– Кросби. Пожалуйста…
– Еще три слова, – говорит он, перемежая каждое слово очередным мучительным поцелуем. – Ты очень близка. – Я настолько близка, что если бы он произнес шесть слов, то вероятнее всего бы кончила.
Я прикрываю глаза руками, чувствуя ладонями свою разгоряченную кожу.
– Отведай мою киску, – поспешно говорю я.
– Нора, – стонет он, вновь приступая к работе своим одаренным ртом. – С удовольствием.
* * *
– Так все серьезно? – спрашивает Марсела, когда мы делаем пончики в среду. – Вы влюблены?
– Что? – я сконцентрирована на том, чтобы опустить тесто в жаровню, не обрызгавшись при этом. – Нет, мы не влюблены. Прошел всего лишь месяц.
– Ты кажешься счастливой.
– Так и есть.
– И он тоже.
– Конечно, ведь он со мной.
Я устанавливаю таймер и разворачиваюсь к Марселе, которая пристроилась у дезинфектора, прихлебывая кофе со льдом.
– А что насчет тебя? – спрашиваю я.
– А что насчет меня?
– Как Келлан?
Она пожимает плечами.
– Хорошо.
– А Нэйт?
Она хмурится и прикусывает соломинку.
– Они с Селестией отправились срубать Рождественское дерево для ее квартиры. Поэтому он не работает.
– Они выбрали подходящий день. Уже и не припомню, когда последний раз мы видели солнце.
Она еще сильнее мрачнеет.
– Знаешь, чем мы занимались с Келланом прошлой ночью?
– Пожалуйста, не рассказывай.
– Два часа искали в Facebook незнакомцев, пытаясь найти туристок, с которыми он перепихнулся этим летом.
– Это так романтично?
– Мне не нужна романтика.
– Тогда ты с нужным парнем.
– В прошлом году и тебе она не была нужна. Ты просто хотела веселиться и ни о чем не заморачиваться.
– Да. Но всему пришел конец, когда меня арестовали.
Она старается не рассмеяться, но безуспешно.
– Я знала, – произносит она через секунду.
Я начинаю вылавливать пончики и выкладывать их на металлический противень.
– Что меня арестуют?
– Что это был Нэйт.
– Ты о чем?
– В прошлом году. Тайный поклонник. Я сразу поняла, что это был он.
Я останавливаюсь и с удивлением смотрю на нее.
– Правда?
– Да. Я просто… не хотела этого. В смысле, это было мило, но никто не мечтает приехать в колледж и остепениться, понимаешь? А Нэйт именно такой парень. Он из тех парней, кто рубит собственное Рождественское дерево.
– Ты сказала, что не хотела этого, – говорю я спустя мгновение. – В прошедшем времени. А как насчет сейчас?
Она вздыхает и допивает свой напиток, затем убирает пустой стакан в раковину.
– А теперь уже слишком поздно.
– Для чего слишком поздно?
Мы обе резко разворачиваемся и видим Нэйта, стоящего у черного входа и одетого для рубки дерева в приталенное клетчатое пальто, тяжелые ботинки и узкие джинсы. Ну, наряд вполне подходящий для рубки деревьев. Он подходит к раковине и совершенно непринужденно начинает мыть руки.
Мы с Марселой переглядываемся, и я медленно качаю головой. Он не расслышал нас.
– Пончики, – в конце концов произносит Марсела. – Мы забыли о двух, и они подгорели.
– А-а, – Нэйт вытирает руки бумажным полотенцем и подходит проверить жаровню, в которой у меня на самом деле остались погибать два пончика. – Ну же, Нора, – упрекает он. – Еда стоит денег.
– Прости, босс. Что ты тут делаешь?
– Мы раздобыли дерево. Я просто заскочил прихватить напиток для Селестии.
Мы с Марселой обе закатываем глаза.
– Все не так уж и плохо, – протестует он, пока мы провожаем его взглядами в зал. В кафе никого, так что мы устраиваемся за стойкой, когда он начинает готовить пену из низкокалорийного молока.
– А почему она не зашла? – спрашиваю я. – Боится, что кто-то сопрет ваше дерево?
Его губы изгибаются в усмешке.
– Вряд ли.
– Тогда в чем проблема?
Он многозначительно смотрит на Марселу.
– Ты действительно хочешь знать?