Мы находимся, или находились, на пути к чему-то лучшему.
Мой мозг вновь пытается направить меня домой, но сердце и ноги несут прямо к дому братства. Я бросаю велик на лужайке перед зданием, несусь вверх по ступенькам и громко стучу. Без солнечного тепла ночи темные и холодные, я дрожу и переминаюсь с ноги на ногу, пока ожидаю. Наконец Дэйн открывает дверь и, увидев меня, расплывается в улыбке. Я никогда не ночевала тут, но бывала пару раз с тех пор, как мы с Кросби начали встречаться, и парней, похоже, скорее забавляли наши отношения, чем докучали.
– Хэй, Нора, – приветствует он.
– Привет, Дэйн. Он тут?
– Да. У себя.
– Спасибо, – коврик перед дверью, конечно же, отсутствует, так что я вытираю ноги, как могу, и спешу вверх по лестнице, стараясь успокоиться. Я буду рациональной. Буду терпеливой. И если он не изменил мне с тремя девчонками на прошлой неделе, то буду в полном порядке. Потому что в противном случае…
Тогда я ничего не понимаю.
Все двери на втором этаже затворены, и когда я дергаю дверную ручку в комнату Кросби, та заперта. Я слышу знакомый стрекот эллиптического тренажера и стучу громче, чтобы он мог услышать меня, даже если на нем наушники. Спустя мгновение шум прекращается и открывается дверь, он удивлен меня видеть. На нем старая, мокрая от пота футболка, зеленые баскетбольные шорты, и он босиком. Волосы торчат в разные стороны, будто он провел по ним руками, прежде чем открыть.
Вот идиотка, чувствую, что глаза начинает жечь от слез, и пару секунд я пялюсь на него, а в голове вертится куча бессвязных мыслей. Наконец я беру себя в руки.
– Почему?
Он вытирает рот тыльной стороной ладони.
– Что почему?
– Почему… – Я переступаю порог, когда он отходит в сторону и жестом приглашает войти. Закрываю дверь и перевожу дух. – Почему ты… Почему там… – я судорожно озираюсь в поисках слов или доказательств, или чего-нибудь, чего и сама не знаю. – В твоем списке три новых имени, – говорю я, стараясь звучать ровно, но выходит холодно, это даже лучше, чем если бы получилось пронзительно и отчаянно. – И все на прошлой неделе. Когда ты отправился в ту поездку.
Ему потребовалось целых десять секунд, после чего выражение его лица с недоумевающего становится шокированным.
– Ты говоришь о туалете в Союзе Студентов?
– Конечно.
– И мой список пополнился?
– Да.
– Чье там имя? Твое?
– Нет, Кросби, не мое, а девчонок, которых я не знаю. Троих.
Он приподнимает бровь.
– И о чем ты спрашиваешь у меня?
– Я спрашиваю почему.
Он приканчивает бутылку с водой и как обычно ставит ее на стол позади себя.
– Почему пополнился список? Я не знаю. Я же говорил тебе, что не лазаю туда с маркером и не вписываю имена.
– Тогда кто?
– Не знаю.
– Зачем им это делать?
– Я и этого не знаю.
– Это точно? – я провожу рукой по глазам, не позволяя себе расплакаться.
Его щеки теперь пунцовые, и это никак не связано с прерванной тренировкой. Не желая выказывать свой гнев, он так крепко хватается за край стола, что белеют костяшки.
– Ты серьезно спрашиваешь, не трахнул ли я трех девчонок во время поездки? Нет, Нора, я этого не делал. Я был занят и полагал, что у меня есть девушка.
Я трясу головой. Его открытое окно подпирает учебник, но в помещении все равно слишком жарко. Мою кожу покалывает, и я чувствую, словно мне не хватает воздуха. Словно моя единственная цель в этом году – не облажаться – только что провалилась невероятно обидным и болезненным образом.
– Скажи мне правду.
– Это и есть правда.
Он удерживает мой взгляд, но мне тяжело ответить на него, поэтому я бегаю глазами по комнате. Эллиптический тренажер, календарь со спортивной статистикой за каждый месяц, аккуратно организованный письменный стол, вечно неприбранная постель. А в центре всего этого – мужчина, который казался в прошлом году таким недосягаемым, но на деле просто парень. С достоинствами и недостатками как у всех нас.
Он выдыхает и разжимает пальцы.
– Я не знаю, как это доказать, Нора. Ты же слышала, что в тот вечер сказал Келлан, я хотел тебя с первого дня, как увидел. Я бы не испоганил все, наконец добившись этого.
– А как же… – Чувствую себя круглой дурой. Дурой, если ошибаюсь, и дурой, если я права. – А как же тот раз, когда я взбесилась из-за списка Келлана?
Он пожимает плечами.
– И что?
– Может, ты пересмотрел свои взгляды.
– Из-за того, что девушку расстроил секс-список ее соседа, в котором у девчонок имена значатся как Фиолетовые волосы и Пахнет как картошка фри? Нет, я это понимаю. А также я понимаю Келлана. Порой ты трахаешься напропалую, и это ничего не значит, лишь развлечение на час или два, а потом ты просто об этом забываешь. Но порой… – Он подходит ближе, но недостаточно, чтобы прикоснуться. – Порой ты мутишь с кем-то и не можешь перестать об этом думать. А после оказывается, что ты вовсе не мутишь. – Он подхватывает мой подбородок пальцами и заставляет посмотреть в глаза. – Мы не просто мутим, Нора. По крайней мере, не я. И я не сплю с кем попало. С тех пор как увидел тебя и до сегодняшнего дня – никакой другой не было. Я не могу выразиться лучше.