– Смеюсь, – признаюсь я. – Сама не знаю почему.
На улице слишком темно, чтобы я могла различить блеск, который обычно появляется в его глазах в такой ситуации, но я не останавливаю его, когда он прижимает меня спиной к стволу древнего дуба и накрывает мой рот своим. Его пальцы зарываются в мои волосы и тянут почти до боли, но и тут я его не останавливаю. Просто целую в ответ со всей злостью, облегчением, радостью и скорее с неожиданной горячностью, чем холодностью.
– В доме, – выдыхаю я, отстраняясь, чтобы перевести дух.
– Здесь? – спрашивает он. – Ты уверена?
Я толкаю его к зданию.
– Да.
Он хватает меня за руку и тащит вверх по лестнице. Я слышу парочку мяуканий из гостиной, но не обращаю на них внимания, расстегиваю свою куртку и следую за Кросби в его комнату. Мы целуемся, обжимаемся и раздеваемся, но когда мы уже наполовину лишаемся одежды, он вдруг останавливается и отстраняется на шаг.
– Черт, – бормочет он. – Нора, у меня нет презервативов.
Несколько секунд мой рот лишь беззвучно открывается и закрывается.
– А ты не можешь… одолжить парочку?
– Могу, но ты правда хочешь, чтобы я спустился и попросил их? В смысле, они наверняка уже обо всем догадываются, но я знаю, как ты относишься к тому, что треплют твое имя.
По идее этого не должно было произойти, однако эти слова сбили весь настрой. Моя рубашка распахнута до пупка, и я медленно застегиваю ее, чтобы скрыть кружевной розовый бра. Кросби стонет и подхватывает свою футболку с пола.
У меня все внутри сжимается, когда я замечаю, как от эрекции у него топорщатся спортивки. Он прослеживает мой взгляд и отмахивается от моих немых извинений.
– Это не твоя вина, – говорит он. – Я вкладывал их в свой бумажник, чтобы принести к тебе в квартиру и забыл пополнить запасы.
– Мне нужно было прикупить для своей комнаты, чтобы ты был не единственным, кто вечно их приносит.
– Ты права. Это все твоя вина.
Я улыбаюсь его попытке ослабить возникшее было между нами напряжение. Это уже не совсем гнев, но тем не менее не похоже, что все уже закончилось.
– Знаешь… – начинаю я, кладя ладонь ему на грудь и толкая его на кровать. – Прошлый раз ты продемонстрировал свой «фокус», а я свой – нет.
Его брови взлетают до комичного высоко. Я никогда не делала ему минета и, хотя в первую нашу совместную ночь предлагала ему, а он сказал «не в этот раз», однако ни разу не пытался заставить меня это сделать. Но теперь я сама хочу. Мой опыт в этом вопросе довольно ограничен и неприятен, но также было и с получением подобных ласк самой, а на деле это оказалось очень приятным занятием.
Он останавливается, когда касается кровати подколенной ямкой, но не присаживается. Тяжело выдыхает, когда я опускаю руку и глажу его, твердого и горячего, через хлопчатобумажную ткань.
– Это я тоже не часто делала, – шепчу ему на ухо, держа лицо так, чтобы он не мог видеть, как меня смутило это признание. – Поэтому скажи, что тебе нравится.
– Нора, – выдыхает он хрипло и страдальчески, и это так заводит.
Я начинаю опускаться на колени, но он останавливает меня.
– Ты не обязана, – говорит он, часто моргая. – Если ты думаешь, что должна в качестве извинения, то не нужно. Все в порядке.
– Я не пытаюсь таким образом извиниться.
– Сделай это только если на самом деле, действительно этого хочешь.
Я удерживаю его взгляд, и мы одновременно разрываем его, ухмылки превращаются в широкие улыбки.
– Я хочу этого, Кросби. Я испытываю такую потребность.
– Хорошо, ты меня убедила, – скороговоркой изрекает он.
Я опускаюсь на колени и параллельно стягиваю с него спортивные штаны и боксеры, побуждая присесть, а затем медленно развожу его колени в стороны, надеясь, что не выгляжу при этом так же нервно, как себя чувствую. Я тоже возбуждена, но вернувшись только что с замалевывания двадцати пяти имен девушек, которые, возможно, преуспели в этом деле, я не могу избавиться от беспокойства.
– Ты в порядке? – спрашивает он, заправляя мне за ухо выбившийся локон.
– Да, – тихо отвечаю я, склоняясь, чтобы взять его в рот. Мое действие мгновенно вознаграждается резким стоном и напряжением в его бедрах у моих плеч. Он поглаживает мне волосы и мурлычет мое имя наряду с кучей других бессвязных слов, и хотя я знаю, что делаю все неидеально, ему похоже нравится. Хвала у него в равной мере чередуется с мольбами, и прежде чем дойти до грани, он дотягивается до лежащей поблизости коробки с салфетками и кончает себе в руку.