Его голова падает на грудь, и он вздыхает, а затем вяло тянется и подтягивает вверх свои штаны. Я тихонько сижу рядом с ним на кровати и поднимаю глаза, лишь когда чувствую, что он развернулся ко мне. Он слабо улыбается и проводит ладонью по моей щеке, а когда отводит назад руку, то между его большим и указательным пальцами оказывается зажат четвертак.
– Та-дам.
– Ты мастер-волшебник.
Он склоняется и целует меня.
– Спасибо.
– Я больше этого не скажу, так что наслаждайся.
Он смеется.
– Не за комплимент, Нора.
Я закусываю губу, польщенная, но вместе с тем все еще немного смущенная.
– Нет проблем.
Он улыбается и утягивает меня на постель, ловко расстегивая пуговицы на моей рубашке.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, останавливая его руку.
– Ты же сама сказала, – отвечает он, высвобождая свою руку и возобновляя прерванное занятие. – Я мастер. И сейчас я собираюсь показать тебе парочку других фокусов.
– Я сказала, что ты мастер-волшебник.
– А еще ты сказала, что больше этого не скажешь, так что верить тебе нельзя.
Я смеюсь, а он тем временем скользит своей грубой рукой по моему животу и ныряет под пояс моих джинсов прямо мне в трусики.
– Кросби, – выдыхаю я.
– Мастер, – исправляет он.
Я фыркаю от смеха.
– Отстань.
Он снова меня целует.
– Всему свое время.
Глава восемнадцатая
В субботу днем я сижу дома, занимаясь на диване с Кросби, чтобы наверстать материал, который мы забросили прошлым вечером. Келлан вовсю готовит на кухне, потенциально опасную еду, тестируя рецепты для субботнего предрождественского постблагодареньевского званого ужина. Мероприятие, которое мне не удалось сорвать.
– Ладно, – говорит он, держа ложку с поднимающимся от ее содержимого паром. – Чья очередь пробовать?
Кросби косит на меня взгляд.
– Твоя, – говорит он вполголоса.
– Я пробовала в прошлый раз!
– У меня все еще горит язык!
– Лишний повод тебе попробовать!
– Просто иди туда, Нора!
– Нет! Ты иди.
– Вы задеваете мои чувства, – изрекает Келлан. – Я вас слышу, стою ведь не так далеко.
– Сколько вообще вариантов подливки может быть? – стону я, вставая на ноги. – Самой не верится, что говорю это, но сомневаюсь, что мне когда-либо еще захочется подливки.
– Расслабься, – Келлан протягивает мне ложку на пробу. – Это последняя попытка.
– Слава Богу.
– На очереди начинка.
Кросби издает стон с дивана.
– Не могу поверить, что тебе пришла мысль с этим званым ужином, Нора.
– Это Марселе она пришла, – напоминаю я, – и вы ее подхватили.
Он захлопывает учебник и присоединяется к нам на кухне.
– Кстати об этом, а почему Марсела сама здесь не страдает? То есть, не разделяет с нами все веселье?
Келлан бросает на него взгляд.
– У нее планы.
– У твоей девушки, похоже, чертова куча планов, которые не включают тебя.
– Вы оба знаете, что она не моя девушка, скорее «борода»19, с единственной разницей, что я не гей.
Наступает момент потрясенной тишины, затем мы с Кросби взрываемся смехом.
– Что? – восклицаю я.
Келлан фыркает.
– Послушайте, в октябре я начал странно себя чувствовать, но откладывал поход к врачу. Я знал, что новости будут не из хороших, поэтому перестал трахаться.
– Так поэтому ты не переспал с Мисс Луизианой на Хэллоуин! – ликует Кросби. – Я знал, что это не из гуманных соображений, связанных со мной.
– Это из гуманных соображений, связанных с тобой, – огрызается Келлан. – И Мисс Луизианой.
– Ты настоящий джентльмен.
– Как бы там ни было, мне нужно поддерживать репутацию, и я не хотел, чтобы люди сплетничали, а Марсела хотела заставить ревновать того парня, с которым вы работаете…
– Нэйта.
– Суть в том, что мы помогаем друг другу.
Лицо Кросби покраснело от веселья.
– Так она твоя гонорейная «борода»?
Келлан шлепает его по руке.
– Звучит вульгарно, когда ты произносишь это вслух.
Я хихикаю.
– Поверь, это вульгарно даже просто в мыслях.
– А ну оба заткнитесь и попробуйте подливку.
Мы с Кросби вздыхаем и осторожно пробуем. Если быть честной, сегодня у Келлана было больше попаданий, чем промахов, но я просто уже устала быть подопытным кроликом.
– Неплохо, – говорю я, вытирая уголок рта. – Но, кажется, чего-то не хватает.
– Да, – соглашается Кросби. – Хотя пока что эта самая вкусная.