Когда судно прибыло и пришвартовалось, начался еще более оживленный спуск на палубу. Ребятня с дикими воплями забегала по всему кораблю, занимая места. Последовала веселая кутерьма, кто-то из детей начал плакать, но быстро успокоился. Всеобщее настроение стало еще более приподнятым, и нервно трепетавший на корме флаг словно подбадривал нас, настраивая на хороший день.
Тронулись. Ветер от единичных атак перешел к длительной осаде. Он теребил волосы, забирался под куртки и победно свистел в ушах. Атлантика не давалась без борьбы. Вокруг был пейзаж исключительной красоты: оставались позади скалы Гранвиля, а встречал нас суровый серый океан и вдалеке еле-еле различимый в белой вуали тумана открыточный силуэт горы Сен-Мишель.
Стоит сказать, что остров Шозе является самым крупным и единственным заселенным островом среди небольшого архипелага в тридцати минутах от берега. Сам архипелаг представляет собой несколько десятков крошечных островов, количество которых зависит от высоты прилива. Шозе не может похвастаться даже почтой, здесь только несколько домиков для отдыхающих, булочная и сувенирная лавка. Половина острова — это импровизированный парк, чьи дорожки теряются подчас в траве, где на развалинах замка пятнадцатого века сушатся застиранные детские штанишки и ярко-красные женские кофты. Другая половина — это каменистая отмель, здесь черные угрюмые камни и тина соседствуют с гнездовьями сотен птиц. Есть, между прочим, камень размером с два человеческих роста, с определенного угла потрясающе похожий на слона. Он печатается на местных открытках.
Здесь нет красот природы, мало солнца. На отшибе Франции, сюда можно случайно заехать разве только после экскурсии на гору Сен-Мишель. Почему людей тянет в это место — трудно объяснить. Может быть, само осознание того, что ты на твердой земле прямо посреди океана? То странное чувство, которое охватывает, когда можешь пройти кругом по берегу и вернуться в исходную точку? Чувство хрупкости и оторванности от всего остального мира? Ведь приезжают не угрюмые путешественники-одиночки: здесь счастливые семьи, радостные лица… Может быть, это чувство воли, которому инстинктивно подчиняется каждый человек, ступив однажды на потерянный северный остров? И — связанное с этим чувством — осознание своего одиночества. Но не «одиночества в толпе» — дурацкой выдумке рафинированных эгоистов, — но запертости в золотой клетке целых стран, народов, цивилизаций. Может быть, в нас просыпается тоска по былой воле, по дикому, безумному гиканью, по бряцанью оружием и кровавым призывам?
Мы отправились бродить по острову. Почти не разговаривали. Потом вернулись к булочной на причале и пообедали. Профессионально улыбчивая торговка продала нам круассаны с сыром и по два крошечных подогретых киша на двоих. Ели прямо на причале, свесив ноги к черной воде. Все это время я пытался сообразить, почему Лея позвала меня сюда. Она, как всегда, не стала ничего объяснять, просто предложила съездить одним днем, чтобы ввечеру уже дома, — и я согласился.
Распогодилось, и даже солнце по временам просвечивало сквозь пелену туч, как бы проверяя — стоит выходить или нет, есть ли что-то достойное освещения внизу?
Северная природа хмура и всегда трогает меня. Бедные, едва живые растения еле-еле пробиваются сквозь монолит камней. Скромные, нежные цветки, как первая девичья молодость, искренне, удивленно и вместе с тем смело смотрят на раскинувшуюся вокруг них бесконечную даль океана. Не пугает она их, не заставляет сжаться сердце. Как и любая северная природа, она лишена красок, буйства разнообразия цветов и трав. Такая природа — как кроткая женщина или как вода — безвкусная, но желанная.
В колебании океанских вод мне слышался призыв вдаль, в путь. Какой путь — я не ведал, но порыв к вечному движению с новой силой просыпался во мне, когда я видел серые океанские волны, погоняемые отчаянным ветром.
Я поделился этими мыслями с Леей. Словно томясь от моих слов, она заерзала на месте, перевела взгляд с одной вещи на другую и, наконец, встала.
— Пойдем, — резко шепнула она, — отвратительное место.
Я понял, что мое лирическое настроение не соответствовало ее мыслям. Девушка пошла по дорожке, я следовал рядом, в ногу с ней.