– Я хочу пересадить девушку за свой столик, это возможно? – обратился он.
– При наличии свободного места, конечно! Скажите номер вашего столика.
– Двенадцатый столик, – ответил Вадим, и тут же почувствовал, как его левую ладонь, нежно сжала чья-то теплая ладошка. Он повернул голову и увидел очаровательную Иру с божественными карими глазами, в розовых Капри, и в темной цветастой блузке. Рядом стояла ее светловолосая подруга Таня с заплетенной сзади косичкой.
– Ну, как договорился? – спросила кареглазая девушка.
– Вот, как раз решаем этот вопрос.
– Это вы желаете пересесть? – быстро сообразив, обратился администратор к Ире.
– Да, хотелось бы, если это возможно.
– А, почему нет? Вполне возможно!
Администратор полистал свой блокнот и поднял голову.
– Да, место есть! За вами какой столик закреплен?
– Двадцать восьмой, – ответила Ира.
Администратор тут же сделал какие-то пометки на чистых страницах, и снова поднял голову.
– С обеда можете занимать двенадцатый столик, – с улыбкой, произнес он, понимая деликатность просьбы, которая для него была вполне обыденной.
Подружки Тани рядом не было. Она уже сидела за своим столиком в центре обеденного зала, и принимала пищу, не оставляя без внимания входную дверь, за которой виднелись Вадим с Ирой. Зал наполняли приятные запахи свежеприготовленной пищи, а также приглушенные речи отдыхающих, которые за завтраком, охотно обменивались последними новостями и впечатлениями санаторной жизни. Вадим и Ира, держась за руки, вошли в зал, затем обменявшись неравнодушными взглядами, направились к своим столикам.
Играя морскими камушками, изумрудные волны, ритмично накатывались на протяженный берег санаторного пляжа «Дельфин». Вместе с целебным воздухом, они дарили отдыхающим упоительную свежесть, которая в утренние часы была особенно приятной. Вадим сидел раздетым на берегу и наблюдал как, неуклюжий Андрианович, раскачивающийся на волнах словно буй, пытался надеть на голову маску для подводного плавания. Его барахтанье в прибрежной воде чем-то привлекало морских чаек, которые неустанно кружили над ним, издавая пронзительные крики. По пляжному громкоговорителю объявили окончание первой солнечной дозы приема солнечных ванн.
– Стекло мутное, я ничего не вижу! – заявил мужчина, вынырнув из воды. Он стянул с головы маску, затем подставляя спину накатывающимся сзади волнам, выбрался к берегу.
– Надо плюнуть в маску, а потом хорошо растереть, тогда стекло не будет потеть, – посоветовал с берега молодой парень.
Рядом с Вадимом сидела Ира, с неразлучной спутницей Татьяной. В эти минуты его одолевало желание обнять, и прижать девушку к себе, как в момент вчерашнего расставания. Что бы ни поддаться соблазну, он поднялся с места и быстро потер ладонями лицо.
– Надо помочь старику, – сказал парень, поворачиваясь к Ире, и осторожно ступая по раскаленной гальке, медленно пошел к морю.
– А, он ничего!– еле слышно пробормотала Таня, смотря вслед уходящему Вадиму.
Ира с удивлением повернула голову в сторону подруги.
– Ты о чем?
– А, нет! Это я так! – забегала глазами Таня, затем достала из-за спины красную сумочку, и стала в ней копаться.
Ира, перевила подозрительный взгляд на Вадима, затем, снова взглянула на подругу. Обстановку разрядил, вовремя появившийся, Сергеевич. Он был в бежевых шортах с голым торсом. В одной руке мужчина держал двухлитровую баклажку лимонада, а во второй четыре пачки мороженого.
– Белое кончилось, осталось только коричневое. Продавщица говорит, что это мороженое вкуснее белого. Разбирайте!
Море, солнце и легкий бриз быстро развеяли напряжение между подругами, и женский разговор снова стал доверительным, при котором можно было болтать о чем угодно, не опасаясь высказывать сокровенные мысли. Отдых набирал обороты. К обеду пляжная полоса превратилась в муравейник. Солнечные лучи, не жалея тепла, выжигали все живое. Бледные кожи отдыхающих быстро краснели, обещая к вечеру, превратится в красивый бронзовый загар, а беспечным отдыхающим пророчили жгучую проблему на обгорелых спинах и бессонную ночь.
В обеденные часы, за столом мужскую компанию пополнила симпатичная девушка, что отразилось на теме разговоров и характере поведения мужской половины. Впервые за дни отдыха, Ира не могла доесть свой борщ. Она смотрела на Андриановича, и ее душил приступообразный смех. К какой еде не прикасался пожилой мужчина, у него на лице появлялась перекошенная гримаса, а в расширенных глазах читалось крайнее удивление. Он утверждал, что все блюда решительно пересолены.