Наш диалог был по большому счёту неловкий. Мне было неудобно говорить ему, что я не смогу отдать ему деньги. Но это даже рядом не стояло с состоянием, что мне больше вообще негде их взять.
Я до сих пор вздрагиваю, когда думаю о разговоре, что произошел в прошлую пятницу. Она позвонила мне взбешенная. Очевидно, колумбийская школа журналистики отправила мне домой письмо подтверждающее заявление на поступление. Мама не церемонилась со мной, когда я сняла трубку.
— Эмили, как ты могла выбрать журналистику как профильную специальность? Мы же неоднократно обсуждали это, и ты обещала выбрать медицину или юриспруденцию.
Я сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоить нервную дрожь, затем досчитала до пяти, представляя прыгающих на лугу овечек.
— Мама... Я не хочу быть адвокатом или доктором. Я хочу быть спортивным журналистом.
Я услышала, как мама шумно втянула воздух, и можно было подумать, будто я призналась в убийстве. Она ответила мне единственным возможным способом, который известен Селии Бёрнэм... с грубой силой и стальным натиском.
— Это совершенно неприемлемо, юная леди. Первое, что ты сделаешь в понедельник, будет смена профессии.
Не было такого количества кислорода на земле, который бы помог мне сделать глубокий успокаивающий вдох. Я бы не смогла мысленно насчитать столько овечек, чтобы хоть немного успокоить свою ярость. Поэтому я стиснула зубы и попыталась быть как можно более уважительной.
— Прости, мама, но я не намерена этого делать. Я хочу выбрать себе специальность, исходя из моего желания, а не из твоего.
Я услышала, как мама сделала крошечный вдох, и я прекрасно знала, что она сменила тактику. Она практически расплакалась, когда проговорила мне:
— Эмили... ты же знаешь, насколько жестоко поступаешь, именно сейчас пришло время показать, насколько у нас влиятельная и сплочённая семья. Дочь, которая учится в медицинской или юридической школе повысит твоему отцу рейтинг, что так необходимо в данный момент для его компании.
Я почувствовала, как на меня наваливается неистовая головная боль и осторожно помассировала виски.
— Мама. Прошу тебя, не заставляй меня чувствовать себя виноватой по этому поводу. Нет ничего плохого в профессии журналиста. Это достаточно уважаемая профессия.
И затем моя мама опять сменила тактику. В этот раз она добилась желаемого, я прислушалась.
— С меня хватит, Эмили. Если ты не сменишь специальность, то я заморожу твой трастовый фонд, и ты не сможешь снять оттуда ни цента.
Но на тот момент моя чаша терпения была переполнена, я устала, что она постоянно помыкает мной с помощью трастового фонда. Иногда я мечтала о том, чтобы его вообще не существовало. Если при помощи этой угрозы она хотела, чтобы я отступила от задуманного, то ей приготовлен сюрприз. Я не собираюсь оставлять профессию журналиста. Если честно, она настолько меня разозлила, что я была готова сказать, что бросаю все и буду стриптизершей, но разум возобладал над гневом, и я проговорила спокойным голосом:
— Значит, так и делай. Пока, мама.
Когда я нажала «отбой», то на краткий момент в душе разгорелось чувство гордости за то, что я смогла дать отпор, но затем оно сменилось чувством тревоги. Сразу же возникли две проблемы, которые невозможно было задвинуть в дальний ящик. Первая, как я собиралась платить Никсу за его сбитый мотоцикл, и вторая, как я заплачу за обучение в следующем семестре? Этот семестр не проблема, потому что за него заплатили мои родители, как и за аренду квартиры. Я могу найти работу на неполный рабочий день, чтобы оплачивать свои нужды и траты. Но я бы не смогла внести плату за следующий семестр обучения без поддержки родителей или до того момента, пока летом не получу законной доступ к моему трастовому фонду.
Я ненавидела то, что мне пришлось сделать. Но другого выхода не было. Я прыгнула в машину и поехала к Райану и Данни. Его не было дома, но там была Данни. Она внимательно выслушала меня. Выслушав мой подробный рассказ о звонке матери, она сказала:
— Эмили... тебе не о чём волноваться. Мы с Райаном оплатим следующий семестр учёбы, если твои родители до этого времени не образумятся.
Я испытала облегчение, запрыгала от радости и крепко обняла ее в ответ. Она с энтузиазмом вернула мне объятия.
Но тем не менее, я не стала ей рассказывать про то, что я должна деньги Никсу. Они с Райаном не должны быть втянуты в проблемы, которые произошли по моей глупости. Я все ещё обдумывала возможные варианты решения этой проблемы, когда мы пошли на вечеринку в квартиру Линка, а апогеем всему стало то, что я лицом к лицу столкнулась с одолевающей меня проблемой. Правильно говорят, что честность — лучшая политика, поэтому я решила просто во всем признаться Никсу.