Я безразлично пожимаю плечами, но в глубине души мне льстит, что она благодарит меня за службу. Раньше мне не было важно ни одно мнение, за исключением моего отца и брата.
— А откуда тебе известно об эмблеме морских пехотинцев?
— Ну, так сложилось, что ты не единственный морской пехотинец, которого я знаю. Я также знаю бывшего ветерана, который прошел войну в Персидском заливе.
Она привлекла мое внимание этими словами и, если честно, впервые мне интересно поддерживать диалог. Это странное чувство, но я продолжаю:
— Да ты что. И кто же это?
— Его имя Серж, но все зовут его Сержант. Он для Данни как приемный отец. Данни — моя невестка. Я думаю, ты знаешь моего брата Райана?
— Ага, я знаю Райана. Я обязательно с ней поговорю о нем, когда увижу ее в следующий раз.
— Он вел Данни к алтарю, когда они поженились. Иногда Серж и Паула, подруга Данни, приезжают к ним в гости, поэтому в следующий его приезд тебе нужно будет обязательно с ним встретиться и пообщаться.
Я улыбаюсь ей. Ради всего святого. Милая улыбка растягивается на моих губах. Какого хрена со мной происходит?
— Да, конечно, мне бы очень этого хотелось, всегда интересно перекинуться парой слов с другим морским пехотинцем.
Она немного склоняет голову, пристально изучая меня взглядом.
— Ты не поддерживаешь отношения с сослуживцами?
Я киваю.
— Только с некоторыми. Нас раскидало по свету, а также и по жизни, не со всеми удается пересечься.
— Держу пари, там образовывается крепкая дружба, которую просто так не разобьешь.
От ее слов я вздрагиваю всем телом. О да, она очень права на этот счет. Когда вы находитесь в экстремальных ситуациях, когда боритесь за жизнь, узы дружеской связи зарождаются быстро, крепко скрепляя вас. Но кроме этого, там много боли и несчастья. В данный момент у меня такое ощущение, что прежний Никс вернулся, стены самоконтроля и обособленности укрепляются, и этот диалог пора заканчивать.
Сейчас.
Я поднимаюсь со стула и направляюсь к двери.
— Ну что ж, уже поздно. Иди собирайся, увидимся с тобой в понедельник.
Эмили отталкивается от стола с легкой улыбкой.
— Будет сделано, босс.
Я смотрю, как она достает телефон из заднего кармана и включает его, пока берет свою сумку. Она быстро просматривает сообщения и звонки, ее выражение лица серьезно. Скорее всего, это связано с ее преследователем, но я не буду спрашивать, хотя мне очень хочется.
Она направляется к двери и затем поворачивается ко мне.
— Грандиозные планы на выходные?
Мне был необходим этот вопрос. Мои мысли начинают приобретать пошлые очертания. Я надеюсь, она не собирается меня приглашать пойти куда-то с ней, потому что из этого не выйдет ничего хорошего… лишь секс на одну ночь.
Я настороженно отвечаю:
— Да никаких. Скорее всего, просто позависаю у Линка на квартире.
— Круто.
Черт. Я ожидал, что она позовет меня куда-нибудь или скажет что-то более интересное, а не только «круто».
— А что насчет тебя?
Ее глаза загораются.
— Ага, у меня есть планы. Я в нетерпении. Я иду с Фил — мы живем в одной квартире — в новый клуб.
— Ты что, живешь с парнем? — Ее слова заставляют меня ощетиниться, но у меня нет времени, чтобы анализировать сказанные мной слова. Вообще-то, у меня складывается впечатление, что все в последнее время я занимаюсь лишь тем, что взвешиваю правильность слов, что должен сказать Эмили.
Она звонко смеется. Ее смех нежный, словно легкий перезвон колокольчиков, который немного облегчает напряжение между нами. Я не забываю подметить, что смех других женщин меня нервирует.
— Нет, моя соседка по квартире девушка.
— Родители твоей соседки назвали ее Фил?
— Нет, вообще-то они назвали ее Миньон.
— Стой, что?! Они назвали ее в честь куска мяса?
— Ага. Фил — сокращенное от Филит. Это что-то вроде прозвища, что прицепилось еще со школьных времен. — Она усмехается, когда рассказывает мне это, и мне кажется, она наслаждается нашей беседой.
Я качаю головой, потому что это самый странный разговор в моей жизни.
— Она не убила своих родителей за это?
Эмили громко смеется. Ее смех немного хриплый, но от этого он кажется только более сексуальным, и я бы убил, чтобы услышать его еще раз.
— Нет, но думаю, что она подумывала об этом.
Как только она прекращает смеяться, что-то в ее взгляде меняется. Она смотрит на меня обескураженно и восхищенно, как будто видит что-то во мне, чего я сам не мог рассмотреть.
От этого я чувствую себя не в своей тарелке и начинаю злиться.
— Что? — резко говорю я.