Мы проходим по множеству коридоров, пока не достигаем нужного нам отделения неврологии. В моей памяти еще живы воспоминания о том дне, когда я ненавидел приходить сюда... презирал по множеству причин, и сейчас это ощущается как что-то знакомое.
Я не видел доктора Антоняк на протяжении нескольких месяцев. Я был официально освобожден от ее присмотра почти год назад, но время от времени все равно приезжаю к ней с теми проблемами, что меня тревожит.
Нас попросили немного подождать снаружи и через несколько минут пригласили в ее кабинет. Она поднимается и выходит из-за рабочего стола военного образца, обходит его и пожимает мне руку.
— Рада тебя видеть, Никс. — Она наклоняется и поглаживает Харли по голове. — И тебя тоже, Харли.
Я усаживаюсь напротив ее стола. Ее рабочий кабинет достаточно скромных размеров и полупустой, что внушает мне странное чувство комфорта. Она усаживается за стол, смотря на меня с любопытством и лаской во взгляде, которая укрепилась между нами за много месяцев нашей терапии. Было время, когда она смотрела на меня так, а я хотел буквально убить ее, настолько всеобъемлющий был мой гнев в те дни.
Доктор Антоняк очень интересная. Невысокого роста, с седыми очень коротко подстриженными волосами. У нее пронзительные глаза голубого цвета, и когда я говорю «пронзительные», это значит, что своим взглядом она способна пронзить самую твердую сталь, с которой мне приходилось работать. Ум — это ее мощное оружие, и она не спускает мне с рук каждый неверный шаг. Скорее всего, у этой женщины хранятся кипы бумаг, которые посвящены нашим встречам и тому, что мы на них обсуждали, но она никогда не оглядывается на то, что было. Она с легкостью виртуоза может припомнить любую сказанную мной мысль, даже если это имело место больше нескольких лет назад. Она была моим нейропсихиатром с того момента, как я был доставлен военно-медицинским рейсом после того, как закончил службу в Афганистане.
— Ты выглядишь отлично, Никс. Волосы определенно стали длиннее.
Я ухмыляюсь ей.
— То же самое говорит мне мой отец каждый раз, когда видит меня
— Так, что привело тебя сегодня ко мне? — Ее голос мягкий и успокаивающий, и совершенно не соотносится с ее волевым и жестким взглядом.
Я пожимаю плечами.
— Просто у вас похожее мнение с моим отцом насчет волос, возможно, он бы даже предложил вам наладить работу вместе.
Доктор Антоняк громко смеется.
— Наладить работу? А мне нравится эта идея.
— Ну, да, я бы, наверное, не пришел сегодня, но он просто достал меня.
— А ты полагаешь, что тебе совершенно не нужно лечение или консультации?
Я пожимаю плечами.
— Думаю, да. Мне кажется, я неплохо справляюсь.
— Мигрень есть?
— Нет.
— Приступы ярости?
— Нет.
— Кошмары?
Я почти уже произношу «нет», но знаю, что она не поверит мне, поэтому говорю правду:
— Пару раз в месяц.
Она записывает мои ответы в блокноте, смотря своими пронзительными глазами-лазерами.
— Ты говорил с Полом?
Проклятье. Я знал, что она затронет эту тему. Я мысленно собираюсь, внутренне приободряясь, когда отвечаю:
— Конечно. Как раз на прошлой неделе.
Она улыбается мне в ответ.
— Ну, это отличая новость. А ты был инициатором вашего разговора?
Бл*дь.
Она настолько проницательна, что это бесит меня. Но, по правде говоря, это именно та причина, по которой я все еще продолжаю посещать эти встречи.
— Нет. Я перезвонил.
— Сколько раз он позвонил тебе, прежде чем ты решился перезвонить?
— Пару раз,— произношу я через стиснутые зубы.
— Почему ты избегаешь его, Никс?
Мой гнев раскаляется до предела. Я быстро опускаю ладонь на голову Харли и начинаю почесывать за ухом.
— Почему вы такая заноза в заднице? — парирую я в ответ.
— Прекращай, Никс, не ходи вокруг да около, потому что время на исходе.
Ее прямота — это одно из достоинств, за которые я очень ценю этого доктора. Она никогда не позволяла мне избежать сложного разговора и, определенно, не намерена делать этого сейчас. Это является частью экспозиционной терапии, которой она меня пытает уже на протяжении двух лет (прим. пер. — одно из направлений поведенческой части когнитивно-поведенческой терапии; цель данной терапии — сделать так, чтобы пациент не боялся воспоминаний).
Это помогает мне преодолевать мои проблемы. Она знает об этом, и поэтому никогда не позволяет мне покидать ее кабинет, не ответив на все вопросы, поэтому я набираю в легкие побольше воздуха.