Ожидая реакцию на мое маленькое «любопытное» признание, и чтобы улучшить настроение Никса, я улыбаюсь ему смущенной улыбкой. Это его не впечатляет. Вместо этого, он идет ко мне и вырывает крест и документ из моих рук. Открыв ящик, Никс бросает их и захлопывает его, в результате чего зеркало наверху сильно трясется…
Он обходит вокруг меня.
— Больше не ройся в моих вещах.
— Извини, Никс. Я не буду.
Напряжение покидает его плечи, но я не умею держать рот на замке, поэтому спрашиваю:
— Что эта за орден?
Неверный ход.
Его спина снова напрягается, и он подходит ко мне.
— Иисус Христос, Эмили. Разве ты не знаешь, как не лезть не в свое собачье дело?
Я отшатываюсь от его слов. Никто никогда не говорил со мной с такой ненавистью и угрозой раньше. И он еще не закончил. Он кладет обе руки на свою голову и смотрит в потолок.
— Бл*дь! — он кричит, не обращаясь конкретно ко мне.
Именно в этот момент я осознаю, что полностью обнажена, так как не успела надеть футболку, которую позаимствовала. Я быстро натягиваю ее через голову, потому что чувствую себя уязвимой под ярким светом его гнева.
Подхожу к нему и чувствую, что имею дело с диким животным.
— Мне так жаль...
Он делает шаг назад от меня, гнев и ярость по-прежнему на его лице. Он протягивает ко мне руки в жесте «держись подальше от меня».
— Я просто... хотела узнать немного больше о тебе... думала... орден мог сделать что-то с твоими ранами…
Опять... неверный ход. Я, видимо, не знаю, как заткнуться.
Если я думала, что Никс был взбешен, то сильно ошибалась.
Его лицо краснеет, и, клянусь, в зрачках виднеется пламя. Он бросается ко мне и хватает мои плечи. Это не больно, но и не приятно.
Он направляет меня к двери спальни и резко говорит:
— Это не сработает, Эмили. Я хочу, чтобы ты ушла.
Я упираюсь пятками в пол. Ох, черт, нет, я не уйду.
— Подожди, Никс. Мне жаль. Я отстану. Ты не должен рассказывать мне что-нибудь о том, что произошло там.
А затем плотина взорвется:
— Пошла ты, Эмили. Нельзя без спросу раскопать чужие личные вещи, а потом просто извиниться. Почему ты не можешь оставить меня в покое? Мне нужно было быть осмотрительнее, когда я доверился тебе. Я думал, что ты уважаешь мою личную жизнь, но ты, бл*дь, как и все остальные. Ты хочешь копать и выяснять, какие демоны заставили мой мир перевернуться. Ну, значит иди на хрен, Эмили! Мне не нужно это дерьмо, я не нуждаюсь в тебе. А теперь убирайся и не смей снова искать со мной встреч!
Я замираю в оцепенении. Не знаю, что сказать, и я нахожусь в шоке от боли и ненависти в его словах. Я пересекла непростительную линию с Никсом и не смогу ничего изменить.
Но пробую еще раз:
— Пожалуйста, Никс. Я сожалею…
Он не обращает на меня внимания. Выталкивает меня за дверь спальни и говорит:
— У тебя есть пять минут, чтобы убраться из моего дома, или я выброшу твою голую задницу отсюда. Не провоцируй меня, Эмили.
Затем он захлопывает дверь перед моим носом.
Я замираю, на секунду, прежде чем зарыдать. Закрываю рот ладонью и прислоняюсь спиной к двери, чтобы Никс не услышал. Я не дам ему такой роскоши... дать знать, что он сделал мне больно.
Ступив в гостиную, слезы снова текут по моему лицу. Я даже не знаю, как одеться, но делаю это. Когда проскальзываю в туфли, я осознаю, что Харли подталкивает меня своим носом. Он пытается привлечь мое внимание, а я его игнорирую. Наконец, он начинает скулить, и я останавливаюсь, чтобы посмотреть на его мордашку. Печаль настигает меня, и я падаю на колени, обвив руками его шею. Уткнувшись лицом в его мягкий мех, я освобождаюсь от рыданий. Я чувствую резкую боль в центре груди и уверена, что это разрывается мое сердце.
Наконец, я отпрыгиваю обратно в смущении, увидев Никса в коридоре: он стоит, скрестив руки на груди, наблюдая за мной, как я плачу на шее Харли. Его лицо холодное и невозмутимое, но я вижу, как на нем что-то мелькает, когда он наблюдает за нами.
Он здесь, чтобы извиниться? Умолять меня остаться?
Я приму. Я скажу «да».
— Харли... ко мне, — говорит он. И независимо от того, насколько я несчастна, Харли предан Никсу, как это и должно быть. Он отворачивается от меня и бежит к своему хозяину, толкая свою голову в руку Никса. Я замечаю, что Никс даже не пытается гладить Харли, и это о многом говорит мне.
Никс поворачивается ко мне спиной и идет обратно в спальню, тихо закрыв за собой дверь. Я бы предпочла, чтобы он хлопнул ею, это означало бы, что он по-прежнему под контролем гнева. Вместо этого я слышу тихое принятие ситуации, и это режет глубже, чем гнев.
Я собираю оставшиеся вещи и покидаю квартиру, зная, что моя жизнь не будет прежней.