Выхожу, кидаю как мужчину уничижительный взгляд. Встречаемся глазами. Смотрит оценивающе. Тяжёлый. Давящий. Априори принижает, заставляя меня чувствовать себя на несколько уровней ниже.
— Можешь сразу готовить обед. Время завтрака вышло, — снова распоряжается.
Ох, как он хорошо устроился!
Жильем и прислугой обзавелся. Ничего не отвечаю, закатываю глаза, качаю головой и ухожу на кухню. Что он там говорил? Неблагодарная я? Ладно. Будет ему еда. Вкусно я не обещала.
Отвариваю спагетти, тушу куриное филе с томатным соусом. Даже стараюсь, насколько могу, специи добавляю. Вроде выходит. Для меня – вообще подвиг. Завариваю чай. Режу хлеб. Накрываю на стол. Может, удастся поговорить.
Иду в гостиную. Баро с закрытыми глазами лежит на диване. Спокойный, расслабленный. Огреть бы его чем-нибудь, но я воздерживаюсь. Такого мощного хищника просто так не оглушить. Тогда мне точно не поздоровится.
— Обед готов. Ой, неправильно объявила, — язвлю я. — Кушать подано, господин Баро, — не могу сдержаться. Мужчина открывает глаза, поднимается с дивана, награждает меня холодным, непроницаемым взглядом и идет за мной на кухню.
Как только мы садимся за стол, аппетит у меня пропадает. Не могу есть, когда этот мужчина настолько близко. Нанизываю на вилку спагетти, смотря в тарелку. С меня вдруг слетает вся злость и язвительность. Накатывают тоска и безысходность. Слишком много событий. На меня напали, неожиданно спасли, кровь, посторонние люди в моей квартире, полиция. Сглатываю.
Мужчина пробует спагетти, жуёт без особого восторга, пробует еще и еще немного… Отодвигает тарелку.
— Что, совсем все плохо?
— Ужасно, — разочаровано выдаёт он. Пробую сама. Да. Не очень. Соли много, спагетти сырые.
— Я предупреждала, что не умею готовить, — беру наши тарелки и отправляю все в мусорное ведро. Приступ отваги и бесстрашия прошел, чувствую себя действительно больной. Достаю из холодильника сыр, буженину; нарезав, ставлю на стол. Наливаю нам чай. Открываю шкаф, нахожу любые конфеты с фундуком, чтобы хоть как-то подсластить настроение. Все это время мужчина молча за мной наблюдает – я буквально чувствую на себе его давящий взгляд и веду плечами, сжимаюсь.
— Где твой брат? — спокойно спрашивает меня Баро.
— Да откуда столько информации обо мне? — дико раздражает то, что он ковыряется в моей личной жизни.
— Это не сложно. Так где он?
— А ты еще не успел выяснить? — выгибаю бровь. Снисходительно усмехается. — В клинике он. Кстати, мне нужно ему позвонить. Я обещала сегодня прийти.
— Позвонишь позже.
— Я заперта в собственной квартире, словно в тюрьме? Обед и звонки по расписанию? Сколько это будет продолжаться? От кого ты прячешься?
— Тон! — холодно произносит он, глаза темнеют.
— Что «тон»?
— Тон сбавь! Для твоей же безопасности лучше не знать ничего про меня. За предоставленное жильё и игру по моим правилам я отблагодарю. Поэтому будь любезна потерпеть. И язычок свой острый прикуси. Мое терпение может закончиться! — грубо произносит мужчина и с грохотом ставит кружку на стол. Морщится от боли в раненой руке.
Сердце опять разгоняется. Страшно. Замолкаю, кусая губы. Беру конфету, закидываю в рот и отворачиваюсь к окну. Несколько минут тишины.
— Чаю еще налей, — вновь распоряжается он. И делает это настолько естественно, словно привык, что ему всю жизнь прислуживают. Для этого мужчины в порядке вещей командовать людьми. — Пожалуйста, — неожиданно добавляет он. Ну если сам Барон сподобился на «пожалуйста». Встаю, наливаю ему чай. — Ешь! — в таком же командном тоне велит он мне.
— Я ем, — закидываю в рот еще конфету.
— Конфеты – это не еда.
— Не хочу больше ничего, — стараюсь контролировать голос и больше не злить его.
— А что хочешь?
— То, чего я хочу, здесь нет, — усмехаюсь, вновь отворачиваясь к окну.
— Будет. Заказывай, — его тон меняется на расслабленный, с нотками одолжения. Бадди подбегает к столу, садится возле меня, тычется носом в коленку, выпрашивая еду, скармливаю ему кусочек сыра.
— Лобстера хочу под сливочным соусом. И вино белое. Шардоне, — шутливо выдаю я, чтобы осадить его самоуверенность и королевские замашки. Мужчина усмехается, но больше оскаливается.
— Спасибо за обед, — иронизирует, поднимается с места и уходит в гостиную с чашкой чая. Усмехаюсь.
— Я его сделала, — шепчу псу. — А то смотри, какой щедрый.
Убираю со стола. Мою посуду Надеюсь, после моего кулинарного шедевра готовить больше не придётся. Если уж быть до конца честной, с солью я специально переборщила.