Эйла знала, что сказители уже рассказывали истории о животных Девятой Пещеры. В них упоминалось о пользе послушных животных, о том, как лошади перевозят тяжелые грузы, а Волк помогает женщине охотиться на тетеревов. Уже появилась новая история о том, как Волк помог найти белую пещеру, и сказители склонны были придавать своим историям некий сверхъестественный или магический смысл. В их историях Волк помогал людям охотиться не потому, что его научили, но потому что обладал особым даром понимания, что в общем-то было правдой, хотя причины совместной охоты указывались неверно. История о волке, полюбившем женщину, уже превратилась в сказку о том, что один мужчина, посетивший мир Духов, стал волком, а вернувшись в земной мир, забыл, как превратиться обратно в человека.
Истории о животных уже обросли множеством затейливых подробностей, проходя традиционный путь к сферам легенд и преданий племени Зеландонии. Порой в придуманных сказителями историях животные охраняли людей, а порой персонажи в итоге менялись местами, и уже люди начинали охранять или почитать священными каких-то животных. Иногда дух легендарных животных помогал людям. Вероятно, такие легенды все-таки донесут до следующих поколений новую мысль о том, что с животными можно подружиться.
— Не волнуйся, Волк отлично проведет время с Фоларой, — сказал Джондалар. — Он уже хорошо ведет себя с гостями, да и гости стали осмотрительно предупреждать, что собираются навестить нас. Он не станет понапрасну бросаться на людей, ведь мы знаем, почему он так рычал на Палидара. Тяжелое испытание наложило на него свой отпечаток, но, в сущности, он остался все тем же Волком, которого ты полюбила и начала воспитывать еще крошечным щенком. Однако я не думаю, что нам надо брать его на это собрание. Ты же понимаешь, что споры могут быть очень бурными. Волк не любит, когда люди кричат или устраивают скандалы, особенно если ты находишься среди них, и он думает, что тебе угрожает опасность.
— А кто там будет? — спросила Эйла.
— В основном вожди и жрецы, да те люди, которые выступили против Экозара, — сказал Джондалар.
— То есть Брукевал, Ларамар и Марона, — сказала Эйла. — Все они настроены враждебно.
— Бери выше, — заметил Джондалар, — к ним еще примкнули Зеландони Пятой Пещеры и Мадроман, его ученик, которого уж точно не назовешь моим лучшим другом. И Денанна из Двадцать Девятой Пещеры, хотя мне не понятны причины ее возражений.
— По-моему, ей не нравится то, что животные живут вместе с людьми. Вспомни, как мы зашли к ним по пути сюда, и она не захотела, чтобы наши животные поднялись к их жилищам, — сказала Эйла. — Правда, я-то как раз была только рада, что мы разбили лагерь на лугу.
Когда они подошли к шатру жрецов, входной занавес приветливо открылся перед ними, пропуская их внутрь. Эйла удивленно подумала, что в этом доме как будто всегда знают о ее подходе, даже если она случайно решила заглянуть туда.
— Ты уже познакомилась с новым членом Девятой Пещеры? — спросила Зеландони. Она обращалась к миловидной, дружелюбно улыбающейся женщине, в которой Эйла почувствовала скрытую внутреннюю силу.
— Ее представили всем нам, конечно, во время Брачного ритуала, но мне пока не выпадала возможность познакомиться с ней лично, — ответила женщина.
— Тогда я вас познакомлю. Это Эйла из Девятой Пещеры Зеландонии, жена Джондалара, сына Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, ранее известная как Эйла из племени Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Пещерным Медведем, — сказала Зеландони, делая церемонное представление. — Эйла, познакомься с Зеландони Двадцать Девятой Пещеры.
Обменявшись с женщиной ритуальным рукопожатием, она удивилась краткости ее имени. Однако оно включало все необходимое. Ведь, став Зеландони, она отказалась от всех личных связей и стала символическим воплощением всей Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, хотя если бы она пожелала, то представление могло быть дополнено всеми ее бывшими личными связями и именами. Но в большинстве случаев это казалось излишним, поскольку она уже стала другим человеком.
Эйла подумала о своих недавно приобретенных связях и поименованиях. Ей понравилось, как представила ее Зеландони, Она стала Эйлой из Зеландонии и женой Джондалара — и это было главным, — но осталась также Эйлой из Мамутои, не потеряла связи с теми, кто очень много значил для нее. И также она осталась "избранной Духом Пещерного Льва, охраняемой Пещерным Медведем". Ее порадовало, что сохранилась ее связь с тотемом и с Кланом.
Впервые столкнувшись с такими долгими перечислениями поименований и родственных связей во время ритуальных представлений Зеландонии, Эйла с удивлением размышляла, зачем они устраивают эти пространные, почти бесконечные представления, полные незнакомых ей названий, имен и родственных связей. Почему бы не упростить этот ритуал, называя просто имена людей, как их называют в обычной жизни, — Джондалар, Мартона, Пролева. Однако сейчас она с радостью услышала, что упомянули все ее привычные связи, и уже не сомневалась в важном значении ритуальных приветствий Зеландонии. Не так уж давно она считала себя Эйлой из Неведомого племени, жившей только в обществе лошади и льва. А сейчас она уже связана со многими людьми, у нее есть муж, и она ждет ребенка.
У нее мелькнула еще одна мысль, вернувшая ее внимание к собравшимся здесь людям. Ей хотелось бы, чтобы к ее родственным связям добавили слова "Мать Дарка из Клана Пещерного Медведя", но, учитывая причину этого собрания и вспомнив протесты на празднике их бракосочетания, вызванные происхождением Экозара, она усомнилась, что сможет когда-либо рассказать Зеландонии о своем сыне, Дарке.
Когда Верховная заняла свое место в центре жилища, все быстро успокоились.
— Я хочу начать с того, что наше собрание ничего не изменит. Джоплая и Экозар уже стали мужем и женой, и это положение может измениться только по их собственной воле или произволению Матери. Но тайные недоброжелатели, видимо, продолжают распространять о них отвратительные слухи и прочие несправедливо обидные замечания, которые, я считаю, позорят все наше племя. И я не смогу, как прежде, гордиться племенем Зеландонии, пока есть среди нас люди, способные на такое жестокое и немилосердное отношение к двум молодым людям, решившим соединить свои судьбы. Даланар, мужчина очага Джоплаи, и я решили вынести этот вопрос на общее обсуждение. Если у кого-то из присутствующих здесь людей имеются справедливые причины для недовольства, то сейчас самое время открыто рассказать о них, — сказала жрица.
Кое-кто из собравшихся смущенно переглядывался или прятал глаза. Очевидно, слова Зеландони смутили в основном тех, кто с жадностью внимал, а возможно, и передавал отдельные злобные сплетни. Мирские и духовные лидеры не лишены человеческих слабостей. Никому, похоже, не хотелось обсуждать это дело или даже вспоминать о таких глупостях, и Верховная уже собралась перейти к основной теме собрания.
Ларамар понял, что может упустить момент и лишиться права высказать все свои протесты.
— Разве не правда, что мать Экозара была плоскоголовой? — сказал он.
Взгляд, которым смерила его Верховная, выражал одновременно презрение и раздражение.
— Он никогда не отрицал этого, — сказала она.
— Это означает, что он ребенок смешанных духов, а тот, в ком смешались духи, является выродком. Значит, он тоже выродок, — сказал Ларамар.
— Кто сказал тебе, что ребенок смешанных духов является выродком? — спросила Верховная служительница.
Ларамар нахмурился и окинул взглядом собравшихся.
— Это всем известно.
— И как же все узнали об этом? — спросила жрица.
— Так люди говорят, — сказал он.
— Какие люди? — настаивала она.
— Все, — сказал он.
— Если все скажут, что солнце не взойдет завтра утром, то окажется ли это справедливым? — спросила она.
— Ну, нет, конечно. Но люди всегда говорили о выродках, — сказал Ларамар.
— Мне кажется, я слышала это от кого-то из очага Зеландони, — сказал один из оппонентов.
Оглянувшись, Верховная взглянула на сказавшую; она узнала Марону по голосу.