Жак пересадил меня со своих колен на ковер и, придвинув мне ноутбук, улыбнулся:
— Развлекайся, Мариза, а я займусь нашим обедом.
— Можно мне с тобой? — робко, едва слышно попросила я, удивив и себя, и Жака.
Но еще более удивительно — так это легкая тень сожаления, скользнувшая по лицу моего Волка, хотя мне и показаться могло, и впервые полученный отказ:
— Нет, милая, обед я лучше сам в этот раз приготовлю. А ты посиди здесь пожалуйста, поработай с техникой и не выходи из дома.
Дождавшись моего согласного кивка, он ушел. А я еще с минуту смотрела на дверь, надеясь, что он вот-вот передумает и вернется за мной. Мой большой Волк в свободных штанах и легкой рубашке, как он сам выразился, домашней одежде. Я много лет стремилась к одиночеству, которое означало отдых и относительный покой, а сегодня впервые ощутила тоскливое, разъедающее нутро беспокойство, оставшись одна. Без Волка. Слишком быстро я привыкаю к его присутствию, прикосновениям, заботе и защите. А оказавшись в одиночестве, напоминаю выброшенную на берег рыбу — задыхаюсь от страха.
Минут десять я старательно изучала возможности ноутбука, но тревога нарастала, отвлекая и сводя потихоньку с ума от беспокойства. А потом порыв ветра в окно принес жуткий запах. Чужака! Причем, оборотня! Не раздумывая, я ринулась на кухню, но, к своему ужасу, не обнаружила там Жака. И на кухне он не был после ухода, все было так, как мы оставили после завтрака.
Виллу охраняют веры из клана Морруа, я ощущала их запахи, когда менялся ветер или они передавали нам заказанные Жаком покупки. Сейчас же я явственно ощущаю чужие запахи, сразу несколько. За шесть дней хорошего ухода, питания, прогулок и пробежек вдоль берега, купания в океане и спокойной жизни мое самочувствие заметно улучшилось, восстановились способности вера. Помимо того, что исчезли все следы побоев, вернулись острое обоняние и слух.
За пределами дома что-то явно происходит, из-за отлива стих шум океана, и я различила рычание и странные приглушенные звуки… хлопки… будто оружие с глушителем «работает», как когда-то говорили торговцы оружием из окружения дона Саллеса. Паника накрыла с головой, я кинулась туда, где чувствовала себя в безопасности. В спальню! И пусть это не самое хорошее решение, ведь туда ведут стеклянные двери с террасы и никому преградой не станут. Но именно в спальне явственней всего ощущается запах Жака, именно там я обрела свою «новую» жизнь, приняла и поверила в нее.
Я чуть не споткнулась, потому что в окно увидела вера, которого Жак называл Жакру, настоящего гиганта. Он зловещей тенью возник будто из ниоткуда за спиной незнакомца, прятавшегося за деревом и державшего на прицеле бассейн. Даже на таком расстоянии я расслышала хруст позвонков, следом характерно обмякла голова чужака. Жакру увидел меня, поморщился, но, натянув зубастую улыбку, совершенно неожиданно помахал мне свободной рукой, приветствуя, мол все в порядке. Второй — он подхватил «ношу», закинул себе на плечо и чуть ли не насвистывая, унес прочь.
Дальше мой ошарашенный взгляд привлек бассейн, точнее дернувшийся цветок принцессы — роскошный трехметровый куст с яркими фиолетовыми цветами. Мгновение — и вот уже у его корней кто-то сучит ногами в армейских ботинках, словно… задыхается. Очередной «хруст» — и ботинки замерли, а потом и вовсе резко исчезли, кто-то невидимый уволок их хозяина. А вместо чужих ног по краю площадки бассейна прошел босоногий Жак с обнаженным торсом. Как матерый и смертельно опасный зверь на охоте, крадучись, принюхиваясь и высматривая добычу. То, что «ноги» его рук дело, я не сомневалась.
«На нас напали! — мысль острой иглой прошила сердце, сбивая ритм, заставляя меня леденеть от ужаса. — Это пришли за мной? Мессир желает вернуть свою игрушку?» Колени ослабли, задрожала каждая клеточка моего тела, мышцы будто в кисель превратились. Обмякнув, я опустилась на пол, а потом на четвереньках заползла в угол, где впервые слушала историю Жака. На берегу появился еще один вер, в волчьем облике, большой, жуткий, с вздыбленной холкой, с приоткрытой оскаленной пастью. Он рыкнул Жаку и завыл, приподняв морду, словно отмену тревоги объявил, потому что спина у моего Волка расслабилась, он тягуче медленно повел плечами, снимая напряжение. И наконец обернулся ко мне лицом, точнее — к дому.