Нет. Он всё-таки не понимает, на что толкает меня.
− Она моя! − рычу, чувствуя, как беснуется тёмный хаос в моей крови. — Моя избранная. Любому глотку за неё вырву.
− Так женись, друг. Одно твоё слово, и уже сегодня мы отпразднуем вашу помолвку, отправив братца обратно ни с чем.
Можно подумать, мы и так его не отправим. Но Адлар прав. Хватит моей истинной бегать от меня. Объявлю своей, успокою беснующиеся инстинкты хотя бы частично, тогда и подумаю, как преодолеть её неприязнь и сопротивление. Придётся вспоминать, как ухаживать за такими нежными, ранимыми девочками.
− Перед ужином поговорю с ней, − сообщаю королю, поднимаясь с кресла. — А пока, как ты и просил, гляну на этого Бертиона. Но на всякий случай уточни. Он тебе точно живой нужен?
− Пока да, − разводит руками Адлар. — Аделхею в качестве приданого Адерин досталась хорошая доля от Сигиорских рудников в Линденоте, принадлежащем Бертиону. В будущем можно будет без особых потерь присоединить Линденот к Аделхею полностью, но пока мы здесь не навели полный порядок, о завоевании новых территорий думать было рано.
− Рудники, значит? — вот и ещё одна причина, почему его величество так печётся о том, чтобы вдова Оссиана Аделхейского осталась именно в Аделхее. Тогда никто не сможет оспорить, кому принадлежит её приданое.
− Ну не отказываться же нам от такого жирного куска, − ухмыляется король. — Женишься на ней, будут твои. А там и Линденот под свою руку заберёшь, станешь моим вассалом. Кому я ещё могу доверить целое княжество?
− Ясно. Будет тебе Линденот, − киваю, и покидаю кабинет.
Дверь до сих пор открыта нараспашку. Узнав новости об Адерин, я ворвался к Адлару без особых церемоний. Даже его писчий, хлипкий, но способный мальчонка из простых людей, испугавшись беснующегося вокруг тёмного хаоса, сбежал со своего рабочего места. Вторая дверь, уже ведущая из приёмных покоев в общедоступный коридор, слегка приоткрыта. Следовательно и магический контур не замкнут. Получит у меня этот Ганриц.
Однако все мысли о накосячившем писчем исчезают из моей головы, стоит мне уловить тонкий след аромата. Тут была моя Адерин. И что-то её очень сильно испугало. Запах страха горчит на губах, давит на инстинкты.
Что она услышала? Чего так испугалась? Брака со мной?
Нутро сжимается тёмной и злой горечью. Неужели настолько не мил?
Вдохнув воздух, напитанный её ароматом, ещё раз, я закрываю глаза. Отрешаюсь от несвоевременных эмоций. Отпускаю с пальцев ниточки тьмы, тщательно исследуя помещение.
Как давно она здесь была? Судя по моим ощущениями, несколько минут назад. Не одна, со своей служанкой. Видимо, пришла поговорить с королём о своём нежелании возвращаться в Линденот. Но о помолвке мы заговорили немного позже, если верить моему внутреннему чутью. Значит… она предположительно могла услышать ту часть разговора, где Адлар выводил меня на эмоции, угрожая отправить её с братом уже завтра утром. И испугалась именно этого.
Если я прав, принцесса не просто не хочет туда ехать, она панически этого боится. Даже больше, чем демонов и меня в частности. Может, и моё предложение тогда примет охотней?
Если же обманываю себя, и страшится она меня… ничего, и с этим тоже разберусь со временем. Полгода назад брат Адлара, Аедан Рагр, сумел завоевать доверие крошки-эльры, которая даже тени своей боялась, настолько забитой и замученной была. У меня задача кажется далеко не такой сложной.
Справлюсь. Надо первым делом узнать, что так сильно пугает Адерин. Поговорить с ней было бы неплохо. Да только ведь опять будет морщить свой аристократический носик и дрожать, как осиновый лист на ветру. И прятаться от меня по всем углам, как мышонок.
По совести надо бы бросить это всё. Оставить в покое девчонку. Не давать волю своим собственническим инстинктам, выбросить её из головы. По уму, наверное, тоже. Держать насильно рядом ту, по кому эти самые инстинкты с ума сходят, это верный путь в бездну. От своих светлых избранниц тёмные и эмоций хотят светлых. Чувств. Принятия. Для равновесия.
По уму у меня всегда раньше получалось поступать. Здравый смысл и железный контроль − главные качества, которые прививают хаоситам. Иначе не выжить. Не удержать бездну и хаос, готовые в любой момент вырваться из тебя на свободу, неся разрушения в мир.
Раньше получалось.
Но не в этом случае. А всё потому, что мой хаос хочет эту светлую недотрогу. Моя тьма хочет её свет. А моё тело до боли хочет оказаться в ней, на ней, вокруг неё, сутки напролёт, навечно клеймя собой и своей силой.
Я полгода пытался бороться с собой, держал себя в руках, не позволял себе сорваться и рвануть за принцессой в храм. Думал, что начал побеждать эту болезнь.