И тут совершенно не вовремя засветился лежащий на столе телефон. Настя быстро схватила аппарат, но он все-таки успел тренькнуть.
– Да, Борь, – прошептала Настя. Почему-то ей было неловко разговаривать при Денисе Геннадьевиче.
– Что ты не звонишь? – недовольно произнес Борис.
Еще бы ему быть довольным: она не позвонила вчера вечером, хотя понимала, что он на нее обиделся. Обиделся за то, что она собралась в положенный ей законом отпуск. Раньше Настя всегда чувствовала себя виноватой, когда он на нее обижался, даже если не прав был он, а сейчас почему-то ее возмутил его недовольный голос.
– Закрутилась с утра. Как ты? – спохватилась Настя.
– Получше. Слабость только.
– Поправляйся. Борь, а… на выходные у тебя какие планы?
Она все время чувствовала присутствие Дениса Геннадьевича, и это отчего-то мешало разговаривать.
– Какие у меня могут быть планы, если я болею? – удивился он.
– А меня Лена в гости пригласила. Завтра.
– Это еще зачем? – не понял он.
– Просто так. Повидаться.
– И ты что, пойдешь? Без меня?
– Да, – подтвердила Настя.
– Ну, как знаешь. – Теперь он обиделся окончательно, но Настю это почему-то не расстроило.
Может быть, потому, что за спиной сидел Ракитин, и ей очень хотелось узнать, зачем ему понадобились эти странные отчеты об их «серой» зарплате.
И Настя, и симпатичная пожилая женщина, и молодой парнишка, смотревший на него с нескрываемым любопытством, написали несколько цифр очень быстро, но Ракитин медлил, сидел и смотрел в пространство, словно задумавшись, пока наконец, как учитель в школе, не собрал протянутые ему листки.
Когда Настя, воровато ерзая, зашептала что-то в трубку, ему сразу стало скучно, неинтересно, а попытки разобраться с оплатой труда показались откровенно глупыми и наивными, недостойными зрелого мужчины, занимающего вполне солидную должность.
Саморукова к этому моменту куда-то исчезла, а он даже не заметил.
Он все перестал замечать, когда Настя зашептала в трубку.
Нужно поскорее о ней забыть. Какое ему до нее дело? Ему Ларисы хватает.
Через несколько минут он знал, как Саморукова делит деньги внутри отдела. Проще простого: восемьдесят процентов суммы себе, а остальное приблизительно поровну между всеми. Секретарю и табельщице чуть поменьше, проектировщикам чуть побольше.
Вместо премирования разработчиков она занимается неподотчетным пополнением собственного бюджета. Просто и незатейливо.
Как же она стала начальником отдела?
Он примерно представлял, как. Как Лариса. Та пробивалась локтями, ногтями и зубами.
Нет, расплачиваться собственным телом Ларисе никогда не приходилось, боже упаси. Да она и не стала бы. Впрочем, в этом он не уверен.
Первую свою руководящую должность Лариса получила вполне заслуженно и не очень красиво.
Она была тогда рядовым сотрудником в фирме, названия которой Ракитин не помнил: Интер-чего-то-там. Начальницей у нее была дама предпенсионного возраста, быстро с Ларисой сдружившаяся. Дама водила Ларису на совещания в министерство, знакомила с нужными людьми и радовалась способной, умной и ответственной помощнице.
Примерно через полгода в фирме наметилась очередная реорганизация, при которой даме предполагалось дать должность начальника департамента, а Ларисе – ее место начальника отдела. К тому времени возраст начал брать свое, дама частенько уходила на больничный, а молодая и здоровая Лариса с ее обязанностями справлялась отлично. А самое главное, что все, кому надо, – то есть начальство – это прекрасно знали, тут уж Лариса постаралась.
Ракитин тогда не понял, почему Ларисе казалось таким важным обойти начальницу, он и сейчас этого не понимал, но цели своей его подруга достигла. Не постеснялась пойти к директору, пригрозила уволиться, напомнила, как часто дама бывает на больничном, и выбила заветную должность начальника департамента.
Она долго хохотала, забравшись с ногами на ракитинский диван, и подробно описывала, как онемела дама, узнав, что Лариса отныне является ее непосредственным начальником.
– Лар, – робко сказал тогда Ракитин, – но ведь это… не очень порядочно, что ли.
– Непорядочно? – удивилась подруга, ничуть не обидевшись. – Это еще почему? Я свое дело знаю. И должности соответствую. Что же, мне теперь всю жизнь за ее спиной маячить? Не-ет, Денис, я так не хочу. Я хочу выбиться в жизни, понимаешь? И выбьюсь.
Она и выбилась. Она стала самой успешной из всего их школьного выпуска. А ведь училась так себе, средненько.
Ракитин встал, подошел к окну и уставился на проезжающие внизу машины.
Настя разговаривала с мужчиной, никаких сомнений.