Ладно, может быть я просила слишком много, но чем дольше я сидела там с ощущением, что возможно, со мной не произошло ничего страшного, тем больше казалось, что все-таки произошло.
Еще немного посидев под дождём в тихом лесу, я услышала вой сирен вдалеке.
─ Ну, наконец-то, ─ сказала я, потирая лоб, где начинала формироваться легкая головная боль.
Может быть, я получила сотрясение, и поэтому вела себя настолько спокойно. Это было бы не так уж плохо.
Скорая подъехала быстро в сопровождении двух полицейских машин, и я не могла не подумать, что соседи, вероятно, будут очень злы из-за наделанного мной шума поздней ночью. Мне придется занести несколько брауни или что-то еще, чтобы извиниться за свою грубость.
Я слышала, как медики разговаривают друг с другом, как их фонари освещают кабину моей машины, хотя я не могла разобрать, о чем они говорят. Я знала, что мне, вероятно, следует встать и подойти к ним, но мое тело ощущалось слишком тяжелым. Даже то, что я сидела, уже отняло у меня много сил, и я не могла представить, что буду чувствовать, когда встану и пойду. Так что я просто сидела в грязи под дождем, ожидая, когда они поймут, что в пикапе никого нет, и начнут искать меня.
После того, как они несколько минут рассматривали кабину моего пикапа, стало очевидно, что они отвлеклись на что-то другое и забыли о конкретной задаче, поскольку никто из них не сделал ни единого шага, чтобы найти меня в лесу. Я не знала, что там было такого интересного, но они оказались совершенно этим очарованы.
Вздохнув и покачав головой из стороны в сторону, чтобы размять шею (что любой жертве ДТП явно следует избегать) я медленно и осторожно поднялась на ноги, чувствуя, как грязь стекает по моему платью толстыми, тяжелыми комками. Мне повезло, что я надела коричневые ковбойские сапоги, поскольку я еле-еле пробиралась через грязь по направлению к аварии.
─ Привет, Тедди, ─ устало сказала я одному из медиков, в котором узнала папиного друга.
Он не повернулся, чтобы заговорить со мной, дождь, вероятно, заглушал мои слова. Я говорила немного тихо.
─ Тед, я в порядке, просто чувствую себя глупо, ─ попробовала я еще раз, протягивая руку, чтобы похлопать его по плечу.
Вместо того, чтобы ощутить колючий хлопок под рукой, я не почувствовала ничего, кроме воздуха. Словно моя рука прошла через него.
Я быстро отстранилась, поражаясь отсутствию контакта и пытаясь осмыслить, что только что произошло.
─ Тедди? ─ снова позвала я.
Вместо того чтобы ответить мне или дать какой-нибудь знак, что он услышал меня, он вернулся к машине скорой помощи и вытащил мобильник из сумки.
─ Я позвоню её отцу, ─ сказал он другому медику, который мрачно кивнул, уходя прочь.
─ Вам не нужно звонить ему, ─ торопливо сказала я, думая о том, насколько он будет разочарован, когда узнает, что я уже разбила новый удивительный пикап, который он мне подарил.
Отличный способ отблагодарить родителей, Айла.
Конечно же, Тедди не отреагировал, поскольку, видимо, я внезапно попала в «Сумеречную зону»5.
─ Она выглядит довольно плохо, ─ сказал другой медик, заглядывая в мой пустой пикап.
─ Думаешь, она справится? ─ спросил второй, побледнев после того, как взглянул на переднее сиденье, и быстро отвернулся, видимо, ему не понравилось увиденное.
─ Трудно сказать, ─ сказал первый, расстроив меня, в то время как другие медики спешили туда-сюда между моим пикапом и скорой помощью.
О чем они вообще говорили? Я стояла прямо здесь, закипая от ярости, что они игнорируют меня, и психуя, потому что тридцать минут спустя разбила новый пикап.
Хмуро ворча, я заглянула в машину, чтобы увидеть из-за чего вся эта суета, и мгновенно пожалела.
Там было то, что просто нельзя было не увидеть.
Вся кабина была залита кровью, лобовое стекло разбито, и там сидела я с закрытыми глазами, мое некогда белое платье теперь было в красных пятнах, а челюсть непривлекательно отвисла.
Бледной кожи не было видно вовсе. Все, что я могла видеть, так это липкая, красная, покрывающая все мое лицо ужасно глубокая рана, пересекающая линии роста волос.
─ Это не... ─ начала я, но на этом и затихла.
Я не знала, как закончить фразу. Я хотела сказать, что это не я там сижу, но доказательства были неоспоримы. Это мое тело на сиденье водителя пикапа выглядело так, словно я была мертва в течение длительного времени, несмотря на то, что врачи говорили о “слабом пульсе”.
Может, я хотела сказать, что это невозможно, но тот факт, что я смотрела на свое перекошенное, безжизненное лицо, делал этот аргумент совершенно бессмысленным. Зачем спорить о том, что возможно, а что нет, когда "невозможное" происходит прямо перед твоими глазами?