― Что не так с кантри? ― спросила я, мой голос звучал оскорбленно, хотя я ничуть не обиделась.
― Все на юге считают себя исполнителями кантри, и большинство из них ужасны, ― сказал он, бросая на меня взгляд. ― На самом деле, жанр ужасен сам по себе, так что я не могу винить людей, которые его поют. Эту музыку ничем уже не спасти.
― Ты самый неприятный человек из всех, кого я встречала, ― со смехом сказала ему я, заправляя волосы за ухо.
― Ну, я не пою кантри, так что это невозможно.
Я сопротивлялась желанию протянуть руку и снова ударить его.
― Мне нравится кантри, ― сказала я.
― Ну, конечно. Ты провинциалка из глуши в Северной Каролине.
― Северная Каролина ― это даже не южный юг, ― оборонительно сказала я.
― Он достаточно южный, чтобы у тебя появился ужасный акцент, ― отметил он, теперь открыто ухмыляясь мне.
Я не привыкла к такому зрелищу, и оно на миг сбило меня с толку.
― Ну, ты будешь счастлив узнать, что я не пою кантри.
― Думаю, ты лжешь, ― сказал он, сузив глаза, как будто пытался прочесть меня.
Кажется то, что я сегодня сбила Хейдена с ног (во второй раз) перепрограммировало его мозг, и ему внезапно пришло в голову, что не будет концом света, если он пошутит со мной или будет вести себя как приличный человек. Приятная перемена, мягко говоря.
― Клянусь, ― сказала я ему, поднимая руку. ― Слово скаута.
― Тогда что ты поешь?
― Я пою народную музыку, ― самодовольно сказала я.
― Это то же самое! ― практически закричал он, все еще улыбаясь.
― Нет, не так! Народные песни больше похожи на «Mumford and Sons». Не на кантри.
― Это правда, ― согласился он.
― К тому же, у них этот потрясающий акцент.
― Что, английский акцент? Ты думаешь, английский акцент ― замечательный? ― спросил он так, будто это самое смешное, что он когда-либо слышал.
Взгляд, который он на меня бросил, был очень похож на тот взгляд, которым я смотрела на людей, когда они говорили, что им нравятся южные акценты. Лично я даже не считала, что у меня есть акцент, так как он может быть особенным или другим?
― Я совсем не собиралась признаться тебе, но у меня есть слабость к английским акцентам, ― сильно смутившись, сказала я, раскрывая эту подробность Хейдену.
Он немного скептически отнесся к моему откровению, но наклонился ближе, словно проверяя теорию. Это определенно был не тот Хейден, к которому я привыкла. Обычно он делал все, что возможно, чтобы держаться от меня подальше. Близость ― не его конек.
― Слабое место, да? ― тихо спросил он, все еще приближаясь ко мне. ― Так ты считаешь мой акцент очаровательным?
Наши голубые глаза сконцентрировались друг на друге, когда он остановился так близко ко мне, что я могла чувствовать его чистый запах мыла. Его лицо выглядело расплывчато от близости, но я могла видеть отдаленный взгляд в его глазах, как будто его клонило ко сну. Или, может быть, это просто отражение его мыслей? Точно не тот взгляд, который я видела раньше.
― Когда ты не говоришь ужасных вещей, это так, ― прошептала я, до смерти напугавшись, что неправильно истолковала сигналы, которые он мне посылал. ― Но ты почти всегда говоришь ужасные вещи.
Мое сердце колотилось так сильно, что руки дрожали, но чудесным образом в голове не проносилось миллиона мыслей. Интересно, Хейден готов поцеловать меня, или он собирается внезапно отстраниться и посмеяться надо мной за то, что я подумала, что он когда-нибудь захочет поцеловать меня.
Его нос теперь касался моего, а голубые глаза лениво блуждали по моему лицу, и в голове была лишь одна мысль: “это самая длинная подготовка в мире”. Но стоит признать, что прелюдия к первому поцелую обычно оказывалась лучшей частью, поэтому я позволила себе насладиться, не рассматривая унизительную возможность того, что поцелуя не будет.
Как только я подумала, что его губы вот-вот коснутся моих, он наклонил голову в сторону и нежно провел ртом по моей шее, вызывая дрожь по всему телу. Я закрыла глаза и старалась не слишком сильно наслаждаться ощущением, пока он оставлял небольшой след поцелуев на моей шее, останавливаясь в уголке моего рта. Его губы слегка двигались над моими, все еще не совсем целуя меня, но будучи достаточно близко, что мне пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы не наброситься на него.
Он глубоко вдохнул, заставляя меня чувствовать, что он вдыхает меня и одновременно забирает воздух из моих легких.
― Извини, Айла, ― наконец прошептал он мне в ответ, пространство между нами оказалось слишком большим для него, поскольку он сократил расстояние и устранил практически несуществующий разрыв.
Я наклонила голову назад, его руки неуверенно сжали мои щеки, мягко соприкасаясь под моим лицом. Я не знала, что делать со своими дрожащими руками, поэтому повернулась к нему, позволив пальцам скользить по его широким плечам и соединиться за его шеей, играя с его волосами.