— Уже поздно… Поедем домой, сынок. Может быть, завтра нам повезет больше… — сказал Авраам.
— Подождем еще немного, — попросил Илюсик.
Постояв некоторое время, они направились домой. Ехали медленно. Лошадь, опустив голову, еле плелась. Авраама стало клонить ко сну. Илюсик уже дремал на дрожках. Они проснулись от резкого толчка, лязга и грохота колес. Дрожки стремительно понеслись вперед.
— Смотри, папа, как лошадь побежала! — восторженно воскликнул Илюсик.
— Вот если бы она всегда такой резвой была, мы бы горя не знали, — ответил ему отец.
Но тут он увидел, что дрожки катятся с бугра. Авраам натянул вожжи, сдерживая лошадь, но та вдруг через несколько шагов начала валиться на землю.
— Ой, папа, лошадь падает! — испуганно закричал Илюсик.
Авраам торопливо соскочил с дрожек и подбежал к лошади. Освободив от упряжи, он попытался поднять ее, но она только смогла привстать на передние ноги и снова свалилась. Холодный пот прошиб Авраама. Дрожа от волнения, он попробовал поднять лошадь за хвост, но безуспешно.
— Помоги мне, сынок, — обратился он к сыну.
— А как? Чем?
— Я протяну вожжи под бок лошади, и мы поможем ей встать.
— А ей не будет больно?
— Не будет. У нее сил не хватает, вот мы и поможем ей. Возьми этот конец и крепко держи его, а я потяну.
Авраам напряг все силы, пытаясь приподнять лошадь. Она сделала попытку подняться, но тут же упала, вытянув ноги.
Наступила осенняя ночь. Густая тьма окутала все вокруг. Когда из-за густых облаков выглянула луна, лошадь открыла глаза и, словно прощаясь со своими заботливыми хозяевами, посмотрела на Авраама и Илюсика; они увидели, как лошадь содрогнулась всем туловищем и затихла. Авраам вытер градом лившийся с лица пот, глубоко вздохнул:
— Конец пришел нашей кормилице. Больше она уже не встанет.
— А что мы скажем маме? — спросил Илюсик, и слезы брызнули из его глаз.
Сколько Авраам ни уговаривал Илюсика уйти домой, тот остался с отцом. Было уже далеко за полночь, когда они, сняв упряжь с павшей лошади и впрягшись в дрожки, подошли к дому. Услышав их шаги, Зельда бросилась к двери:
— Авраам, Илюсик? Это вы? Что случилось? Я всю ночь глаз не сомкнула. Не знала, что и подумать.
Один за другим с постелей вскочили дети и обступили Авраама и Илюсика.
— Где вы были? Почему так долго не приходили? Мы уже думали, что на вас разбойники напали… — не могла успокоиться Зельда.
Немного погодя, заметив, что Авраам и Илюсик молчат, она вновь засыпала их вопросами:
— Ну что же все-таки с вами случилось? Что скрываете от меня? Ой, горе мое горькое!
Обняв Илюсика, она расплакалась, но тот, глядя на отца, ждал, пока он начнет рассказывать. Авраам хотел заговорить, но в горле будто ком застрял, на глаза наворачивались слезы, и он не смог произнести ни слова.
— Где лошадь? Где дрожки? — не унималась Зельда.
— Дрожки стоят во дворе, а лошадь…
— Лошадь околела? — наконец догадалась Зельда. — Я так и думала, что это случится.
— Что теперь говорить? Горю не поможешь! Разве я хуже хотел сделать, купив эту лошадь? А теперь ума не приложу, что делать? Хоть в петлю лезь…
Авраам хотел еще что-то сказать, но у него перехватило дыхание. Слезы душили его, он изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать.
— Почему бог нас так жестоко наказал? — произнес он. — За какие грехи? Ведь мы никому не делаем зла. И как мы теперь с долгами рассчитаемся? А дети? Чем кормить их будем? — Слезы ручьем лились из его потускневших глаз.
На следующий день утром, когда в ожидании поезда извозчики выстроились в ряд на привокзальной площади, Пиня Егес рассказал рядом сидящему на дрожках Шлеме Попелюхе о несчастье, постигшем Авраама Мегудина.
— Ой, ой, — сочувственно покачал головой Попелюха. — Жаль человека. Как он, бедняжка, жить будет? Какая бы ни была кляча, он все же мог что-нибудь заработать…
— Что и говорить, большое несчастье, — вздохнул Егес. — Надо было бы помочь ему.
— Надо, конечно, надо, — согласился Попелюха. — Думаю, что каждый из нас, чем сможет, не откажется выручить человека из беды.
— До прибытия поезда осталось минут двадцать. Можно еще успеть собрать немного денег, — предложил Егес. — Наверное, дома у него и куска хлеба нет.
— Пошли. Я первый даю двадцать рублей.
— И я столько же дам, а нужно будет — добавлю.
— И я добавлю.
Не успели Егес и Попелюха приступить к сбору денег, как извозчики, узнав, что у Авраама Мегудина околела лошадь, один за другим начали предлагать свою помощь.