Авраам сказал Моисею:
— Видите, как мне не везет… Только что снял шкуру и четыре подковы — вот все, что осталось от моей лошади.
— Знаю, все знаю, реб Авраам, — сочувственно глядя на соседа, ответил Моисей. — Но что поделаешь?.. Как вам помочь?
— Чем вы можете мне помочь? Разве только вздохом… Спасибо вам, что вы пришли… посидим хоть немного, поговорим… Горечь души своей отведу. Ведь я так надеялся, что наконец-то нам станет легче жить, так на́ тебе… — вздохнул Авраам.
Но Моисей, видимо желая отвлечь его от тяжелых дум, вдруг заговорил о другом:
— Знаете… задумал продать свою лошадь.
— Продать? А что случилось? Ведь лошадь у вас как будто хорошая.
— Лошадь отменная. Выносливая, крепкая. Но…
— Так в чем же дело?
— Видите ли, я собрал немного денег, мне подвернулась более видная лошадь к моему фаэтону, и я решил купить ее… Когда пассажир подходит к извозчику, он прежде всего смотрит на лошадь, затем на фаэтон, а уж потом на хозяина.
— У вас, слава богу, и так отбоя нет от пассажиров… Если бы мне бог помог заиметь такую лошадь, как ваша, я просто был бы счастлив.
— Я и хочу вам удружить ее.
— Вы что, смеетесь надо мной? — с горькой обидой отозвался Авраам. — Ведь вы знаете, что у меня и ломаного гроша за душой нет, а предлагаете купить свою лошадь.
— Реб Авраам, как вам могло такое прийти на ум, что я могу смеяться над вами?! Я знаю, что у вас нет денег. И все же я предлагаю вам купить мою лошадь. Мне известно, что извозчики собрали для вас немного денег и соберут еще. Сколько сможете, дайте мне, остальные я подожду…
Аврааму неудобно стало, что он великодушие Моисея принял за насмешку. Поблагодарив его, он сказал:
— Я еще старые долги не выплатил, и опять залезать в долги…
— Никто у вас пока ничего не требует. Когда у вас будут деньги, тогда и отдадите.
— Долг — это петля на шее, — ответил Авраам. — Я готов все что угодно делать, лишь бы не задолжать.
— Ничего, ничего, начнете зарабатывать, станете на ноги, дети подрастут, наступят лучшие времена, тогда расплатитесь, — уговаривал его Моисей.
— О, если в самом деле дадите вашу лошадь на выплату, вы просто спасете меня и мою семью. Но все же я боюсь воспользоваться вашей добротой. Ведь лошадь — живое существо; не дай бог, случится опять беда, что я делать буду? Я не только себя, но и вас подведу. Подумайте хорошенько об этом… Я ведь и так наказан, зачем же и вас подводить?..
— Верю вам, реб Авраам, верю, как себе. Я, и не только я, все, кто знают вас, вашу порядочность, переживают вместе с вами постигшее вас несчастье. Все извозчики, как только узнали об этом, предложили свою посильную помощь. Каждый готов был поделиться с вами последним куском хлеба. Помните, реб Авраам, как я со своей нагруженной тачкой карабкался в гору? Если бы не вы, я, может быть, лежал бы под горой… А теперь хочу вам помочь выкарабкаться из беды.
Слова Моисея Кимблака так тронули Авраама Мегудина, что он не удержался и громко сказал жене:
— Слышишь, Зельда, наш добрый сосед отдает нам свою лошадь на выплату!
Прослезившись, Зельда обняла Этю, душевно поблагодарила ее, затем подошла к Моисею, подняла руки вверх, как бы желая благословить его, и промолвила:
— Ангел небесный послал вас спасти нас и наших детей…
— Никакой ангел нас не посылал к вам, — ответил Моисей. — Долг каждого помочь человеку в горе…
Наутро Моисей Кимблак подъехал к Аврааму и, передавая ему свою лошадь, сказал:
— Возьмите, в добрый час, ее, и дай бог, чтобы она служила вам не хуже, чем мне. Кормила она меня неплохо. Хотя на вид она неприглядная, зато крепкая, поднимешь кнут — помчит.
Впервые после беды Авраам улыбнулся, запряг лошадь в дрожки и поспешил к поезду.
Извозчики встретили Авраама радостно, поздравили его, пожелали иметь много пассажиров и хороших заработков. А как только прибыл поезд, уступили ему первых двух пассажиров, и он вернулся домой с хорошим заработком.
Илюсик простудился ночью, которую он провел с отцом возле околевшей лошади, и проспал радостное событие, когда Моисей Кимблак привел к ним свою кобылу: не видел, как отец запряг ее в дрожки и поехал на вокзал. Он метался в бреду, ему мерещилась больная лошадь и то, как она околела. Утром он почувствовал себя лучше, а когда узнал, что отец уехал на новой лошади на станцию, хотел побежать туда, но мать его удержала. Ослабев от болезни, он тотчас уснул, проснулся поздно вечером, когда отец уже вернулся домой.
Авраам вынул из кармана первые заработанные деньги, Зельда одолжила у соседа немного керосина, и в доме сразу же стало светло. Раздобыла она и хлеб, и картошку, поставила варить ужин.