Солнце уже клонилось к закату, а Илюсик все стоял и смотрел на диковинные растения, которых раньше никогда не видел. Мысль о том, что скоро стемнеет и он не найдет обратную дорогу, испугала Илюсика. Он побежал по дороге и вскоре был уже в колонии Ной-Берлин. В нерешительности остановился посреди ровной широкой улицы, не зная, куда ему дальше идти. Он оглядывался по сторонам и видел повсюду просторные дворы, огороженные со всех сторон белокаменными оградами. Ограды были все на один лад и как две капли воды походили одна на другую. В палисаднике в строгом порядке росли фруктовые деревья, а за ними виднелись дома, покрытые черепицей или дранкой. Несколько в стороне стояли хозяйственные строения, стога сена, соломы и аккуратно сложенные стебли кукурузы.
Увидев во дворе одного из этих домов колодец, Илюсик решил зайти туда. Калитка легко отворилась, и тут же, почуяв чужого человека, залаял огромный пес. Из дома выскочил полный мужчина с темной, тронутой сединой бородкой, посмотрел на стоящего неподалеку от калитки паренька и раздраженно-зло спросил:
— Чего тебе надо?
— Я хотел бы набрать у вас немного воды…
— Кто ты такой?
— Мы переселенцы… Только приехали…
— Какого черта ты шляешься здесь! Скорее убирайся отсюда, чтобы духа твоего больше не было!
Пораженный потоком ругани, Илюсик выскочил со двора словно ошпаренный кипятком. Мужчина подошел к собаке и спустил ее с цепи. Пес подбежал к ограде и заметался возле нее с бешеным лаем. На пороге дома показался Пауль, сын хозяина, — светловолосый подросток с упитанным, круглым лицом.
— Что случилось? Почему ты кричишь? — спросил он.
— Какой-то бродяга забрел сюда, вот я его и выгнал. Да так, что он, наверное, забудет сюда дорогу.
— Вот я сейчас ему покажу! — Пауль, приоткрыв калитку, остановился, вложил в рот два пальца и пронзительно свистнул.
Илюсик обернулся и увидел, что со двора на него мчится огромный пес. От неожиданности он выронил на землю ведро и чайник и что было силы бросился бежать. Пес в несколько прыжков догнал Илюсика и, вмиг разодрав своими острыми зубами в клочья одежду, принялся кусать его, впиваясь зубами в голые икры.
Услышав крики мальчика, откуда-то выскочил мужчина с палкой в руках и отогнал разъяренную собаку.
— Пошел вон! Пошел вон, проклятый! — кричал он.
Пес отступил, но Пауль снова стал натравливать его на Илюсика.
— Сейчас же прекрати! — приказал ему мужчина. — Ну и зверюга же ты! Зачем спустил собаку на парня?
— А чего он лезет к нам во двор? — забубнил Пауль.
— Что значит лезет? Я был во дворе и все видел. Вы с отцом еще ответите за это! — пригрозил мужчина и, взяв за руку дрожащего от обиды и боли Илюсика, повел к себе в дом.
Прошло много времени, как Авраам расстался с сыном, но Илюсик все не возвращался.
— Наверное, осматривает степь. Он же у вас такой любознательный, — успокаивал его Иона Штепер.
Стало темнеть, и Авраам не на шутку испугался.
— Зачем его отпустил одного, — корил он себя, — ведь парень мог заблудиться. Но, кажется, я хорошо объяснил ему, как идти. Дорога здесь прямая… Что же могло с ним случиться?
Когда темнота полностью окутала степь, вконец отчаявшийся Авраам пошел в колонию Ной-Берлин, чтобы узнать, не видел ли там кто-нибудь сына. Не пройдя полдороги до полуразрушенного домика, он при свете луны узнал впереди силуэт невысокого человека, который шел навстречу.
— Илюсик? — с тревогой в голосе спросил Авраам.
— Па-а-а-па! — отозвался сын и, не обращая внимания на боль в ногах от укусов, бросился к отцу.
— Где ты пропадал? Ты весь продрог, — сказал Авраам, прижимая к себе дрожащего Илюсика. Пальцы его нащупали голое тело, проступающее через разодранную одежду сына. — Что случилось? — тревожно спросил он.
— Они… они… — начал было Илюсик, но слезы душили его, и он заплакал.
Наутро все переселенцы знали о приключившейся с Илюсиком беде.
— Это дело нельзя так оставлять. Идем в сельсовет! — решительно заявил Иона Штепер.
В немецкую колонию Ной-Берлин они пошли вчетвером: Иона, Авраам, Сендер Клафтер и еще слабый после вчерашнего дня Илюсик. Он узнал двор, где хотел набрать воды. Авраам приоткрыл калитку, и тотчас, почуяв чужих, залаяла собака. Пес рвался с цепи, захлебываясь от лая, но на сей раз из дома никто не выходил. Выждав немного, переселенцы пошли по улице. Над домом из кирпича с железной крышей, выкрашенной в зеленый цвет, развевался красный флаг. Это был сельсовет. Авраам, Илюсик и Сендер Клафтер остались во дворе, а Иона вошел в полутемный коридор, который вел в большую комнату, где стояли канцелярский стол, небольшой шкаф и множество стульев. Справа была дверь, на которой висела табличка с надписью по-немецки. Иона догадался, что это кабинет председателя сельсовета. Приоткрыв дверь, он увидел немолодого кряжистого человека в выцветшей гимнастерке с черным, тронутым сединой чубом. Тот сидел за столом и что-то писал. По шинели и шапке, висевших на вешалке, Иона сразу же признал в нем буденновца. Спустя минуту они уже беседовали как старые добрые друзья. Узнав, что привело Иону в сельсовет, председатель нахмурился и опустил голову.