Суховей утих, но солнце не переставало нещадно палить. За несколько напряженных дней удалось справиться с кукурузой и тут же переключиться на подсолнухи.
К этому времени прибыл эшелон с вызванными семьями переселенцев. Авраам Мегудин, Попелюха, Егес и еще несколько человек пришли на полустанок встречать их. Вырвавшись из крепких объятий своих близких, они поспешили вывести лошадей из теплушек, скатить подводы и помочь вынести из вагонов пожитки переселенцев. Когда всё выгрузили, запрягли лошадей в подводы и сложили на них вещи.
Увидев своих хозяев, лошади, как бы обрадовавшись, весело заржали. Только лошадь Авраама стояла понурив голову. Он подошел к ней, погладил по холке, заботливо сказал:
— Чего ты, Красотка, приуныла? Ты же опять с нами, вместе будем испытывать нашу крестьянскую долю… Не пассажиров и не багаж будешь возить, а пахать, сеять, жать, молотить…
Садясь на подводу, Зельда поглядела вокруг и, ужаснувшись, воскликнула:
— Ой, горе нам! В этой пустыне, между небом и землей, мы и будем жить?!
— Чего ты гвалт подняла? Приедем на место, увидишь — все не так страшно, как тебе кажется. В дворцах ты ведь никогда не жила, а если придется перебиться, тоже не беда, — успокаивал ее Авраам.
Нагруженные подводы одна за другой тронулись в путь. Желто-коричневая, зноем опаленная степь тянулась и тянулась вдоль дороги. По сторонам здесь и там мелькали полоски пшеницы, ячменя, кукурузы и подсолнухов.
Невыносимый зной сразу пришиб новоприбывших. Со всех сторон послышались жалобные возгласы:
— Задыхаюсь… Больше не могу… Дышать нечем… Как жить в этом пекле…
Суховей, который вчера немного притих, забушевал с новой силой, поднимая черные клубы пыли.
Насмерть перепуганные женщины, прижимая к себе детей, заплакали, запричитали. А ветер все больше усиливался, выл и кружил, засыпая все кругом пересохшей землей. Лошади начали биться и кружить во все стороны, невозможно было их удержать.
— Надо переждать, а то собьемся с пути! — кричал Авраам, но ветер заглушил его голос.
Когда стало чуть тише, донесся душераздирающий крик старика, который, подняв руки вверх, молил бога:
— О господи, помоги и помилуй! Останови ураган, а то мы погибнем в степи!
Наконец первая подвода двинулась дальше, за ней покатились остальные. Пока доехали до поселка, буря затихла.
Подъехали к поселку. Илья, поджидавший их, еще издали увидел мать, Мишку, остальных братишек и сестренок. Побежав им навстречу, он на ходу вскочил на подводу. Мать обняла его, поцеловала и плача сказала:
— Боже мой, как ты изменился, еле тебя узнала. Какой ты худой, измученный. Наверно, недосыпаешь, недоедаешь…
— Что ты, мама, мне тут хорошо, совсем нетрудно. И вам тут понравится.
Илья хотел перемолвиться словом с братишками и сестренками, но мать не выпускала его из своих объятий и все говорила и говорила:
— Ветер такой поднялся в степи, что я уже думала, что не доедем к тебе, мой ненаглядный, и мои глаза тебя никогда не увидят… Первый раз в жизни я вижу такую напасть… В разгар лета — метель, черная пыльная метель. Такая встреча, сынок, может быть, не к добру. Степь твоя, которую ты так полюбил, не хочет нас принять. А может, она тебе уже надоела?
— Нет, мама, нет. Она дикая, неосвоенная… Когда-то все домашние животные — коровы, лошади и птицы, вся домашняя живность были дикими, а теперь они нас кормят. Мы привыкнем к дикой степи, освоим ее, и она нам станет близкой и дорогой.
Подводы с переселенцами остановились.
— Ну, мы приехали, — объявил Авраам.
Илья быстро снял с подводы пару узлов, поднес к землянке, сказал:
— Пока мы тут будем жить.
— Ой, боже милосердный, куда нас завезли? Живой в могилу лезть, — схватилась за голову Зельда.
— Успокойся, ведь это временно, пока дом построим, — объяснил ей Авраам. — Мы можем жить в общей комнате нового дома, где мы с Илюсиком жили, но там не хватит для всех места.
— Под землей я жить не буду, лучше уж в палатке.
— Как цыгане будем жить, — вмешалась в разговор женщина, которая с узлами в руках прошла мимо. — Мы оставили дома, где жили как люди, и поехали черт знает куда, чтобы жить в голой степи, среди змей и ящериц. А что стоит пережитое нами сегодня и кто знает, что ждет нас тут, в пустыне…
— Кто знает, кто знает, что нас ждет… Но зачем думать о плохом? — начала утешать ее Зельда, хоть у самой было тяжело на душе.