– А Брайан?
– А что – Брайан?
– Как она познакомилась с Брайаном?
Таппи слегка улыбнулась:
– Как-то летом Брайан приплыл в Ардморский залив на потрепанном суденышке, которое в одиночку привел с южного берега Франции. К тому времени Арчи организовал Ардморский яхт-клуб. Это была его игрушка, его хобби, развлечение на старости лет. Брайан пришвартовался и сошел на берег. Арчи разговорился с ним и был так впечатлен успехами Брайана в мореплавании, что пригласил его в Ардмор-хаус на ужин. Для Анны он стал рыцарем на белом коне. Стоило ей увидеть Брайана, как она влюбилась.
– И вышла за него замуж.
– Конечно.
– А как отнесся к этому ее отец?
– Довольно настороженно. Ему нравился Брайан, но не в качестве зятя.
– Он пытался отговорить Анну?
– Думаю, да. Но иногда в самых робких людях неожиданно просыпается упрямство. К тому времени Анна была уже взрослой. Она знала, чего хочет, и была полна решимости получить это.
– А Брайан, он был влюблен в нее?
Наступила пауза. Затем Таппи сказала:
– Нет, не думаю. Но я уверена, она ему нравилась. И конечно, ему нравились те материальные блага, которые он приобретал, женясь на ней.
– Вы намекаете, хотя и очень мягко, что Брайан женился на Анне из-за денег?
– Я не хочу говорить так, поскольку очень люблю Анну.
– Имеет ли это значение, если они счастливы?
– Именно об этом я все время спрашиваю себя.
– Анна очень богата?
– Да. После смерти Арчи она унаследовала все его состояние.
– А Брайан?
– У Брайана нет ничего, кроме некоторой суммы, которую он получает по брачному контракту. Я знаю, это достаточно крупная сумма, но весь капитал и имущество принадлежат Анне.
– А если брак будет расторгнут?
– Тогда контракт будет аннулирован. Брайан останется ни с чем.
Флора подумала об Анне: такая неуверенная в себе, с такими прекрасными бриллиантами. Ей стало жаль Анну. Что может быть безрадостнее, чем иметь мужа, который привязан к тебе только из-за денег?
– У них нет детей?
– Анна потеряла ребенка в то лето, когда ты и твоя мать приезжали сюда. Но вряд ли ты это помнишь. Вероятно, к тому времени вы уже уехали.
Почти вся шерсть была смотана в клубок. На запястьях у Таппи висели несколько последних нитей.
– Она снова беременна, – сказала Таппи.
Флора перестала мотать.
– Анна? Правда? Я рада за нее.
На лице Таппи появилось озабоченное выражение.
– Я не должна была ничего говорить. Не знаю, как у меня вырвалось. Хью сказал мне об этом, чтобы поднять настроение, когда я болела. А я дала слово, что буду хранить все в секрете.
– Я никому не расскажу, – пообещала Флора. – Я уже забыла…
Доктор появился около полудня, когда Флора и Таппи заканчивали перематывать последний моток шерсти. Они услышали его шаги по лестнице и по коридору. Затем раздался короткий стук в дверь, и в следующее мгновение Хью был уже в комнате, одетый в повседневный костюм, с саквояжем в руке и торчащим из кармана стетоскопом.
– Доброе утро, – сказал он.
– Хью, тебе что, никогда не говорили, что воскресенье – это день отдыха? – спросила Таппи.
– А я забыл, что сегодня воскресенье. – Он подошел к кровати и сразу приступил к главному вопросу. – Что это мне тут такое рассказали?
Таппи сделала сердитое лицо.
– Я так и знала, что они начнут жаловаться, не дав мне возможности объяснить все самой.
Доктор поставил саквояж на пол и облокотился на спинку кровати.
– Ну, так рассказывайте.
Конец шерстяной нити соскользнул с запястий Таппи и был намотан на последний клубок.
– Мы собираемся устроить в пятницу небольшую вечеринку для Розы и Энтони, – небрежно сказала Таппи, как будто в этом не было ничего особенного.
– И сколько людей будет на этой маленькой вечеринке?
– Приблизительно… шестьдесят человек. Или семьдесят.
– Семьдесят человек с семи вечера до полуночи будут прыгать в холле, пить шампанское и громко разговаривать. И как все это скажется на вашем здоровье?