Девушки вряд ли заметили, что он ушел. Сестры. Флора с трудом заставила себя произнести это слово вслух.
— Сестры?
— Близнецы. Как тебя зовут?
— Флора Уоринг.
Девушка растерянно моргнула и произнесла замороженным голосом:
— Это и моя фамилия. Только я — Роза.
3. РОЗА
— Роза Уоринг?
— Ну, строго говоря, не совсем так. Вообще-то, я Роза Шустер. Уоринг — фамилия моего отца, а моего отчима зовут Гарри Шустер. А поскольку он стал моим отчимом очень давно, я привыкла носить фамилию Шустер.
Она остановилась, словно ей не хватило воздуха, чтобы продолжить. Девушки продолжали смотреть друг на друга, все еще потрясенные, но с растущим чувством узнавания, осознания.
— Ты знаешь своего настоящего отца? — наконец спросила Флора.
— Я никогда его не видела. Они с мамой расстались, когда я была совсем маленькой. Кажется, он школьный учитель.
Флора подумала об отце. Рассеянный, немного странный, но всегда абсолютно честный и искренний. «Он не мог, — подумала она. — Он не мог сделать такое и не сказать мне».
Молчание затянулось. Флора с усилием искала слова.
— Твоя мать, ее звали… — Имя, почти не упоминаемое отцом, выплыло из глубин подсознания. — Памела?
— Да.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— Когда у тебя день рождения?
— Семнадцатого июня.
Так не бывает!
— И мой тоже.
— Я родилась под созвездием Близнецов, — проговорила Роза и улыбнулась. — Подходящий знак, правда?
Было странно снова услышать слова, сказанные утром Марсией.
Моя сестра. Сестра-близнец.
— Но что случилось?
— Все просто. Они решили расстаться, и каждый взял себе по ребенку.
— Ты знала об этом?
— Понятия не имела. А ты?
— Тоже нет. Это-то и странно.
— Почему? Совершенно нормальное поведение. Все по-честному.
— Они должны были сказать.
— И какая от этого была бы польза? Что бы изменилось? — Было ясно, Роза скорее изумлена, чем потрясена ситуацией. — По-моему, это очень забавно, — заявила она. — А самое веселье начнется тогда, когда родители узнают о нашей встрече. И какое фантастическое совпадение, что мы встретились. Совершенно случайно. Ты когда-нибудь бывала в этом ресторанчике раньше?
— Никогда.
— То есть просто шла мимо и зашла?
— Я только сегодня приехала в Лондон. Целый год жила в Корнуолле.
— Тогда все это еще более невероятно. В таком огромном городе… — Роза развела руками, не закончив фразу. — Хотя мне приходилось случайно встречать знакомых. Стоит только заглянуть в «Хэрродс», и обязательно на кого-нибудь наткнешься. Но все равно, это самая невероятная ситуация в моей жизни. — Она откинула волосы со лба жестом, который Флора с некоторым испугом распознала как свой собственный. — А что ты делала в Корнуолле? — спросила Роза, как будто это могло иметь какое-то значение.
— Мы с отцом живем там. Он преподает.
— Хочешь сказать, что он так и работает школьным учителем?
— Да, он преподает в школе. — Первый шок прошел. Флора решила, что пора посмотреть на ситуацию так же спокойно, как Роза. — А что было с тобой? — спросила она с вежливым интересом.
— Мама снова вышла замуж, когда мне было два года. Его зовут Гарри Шустер, он американец, но большую часть времени проводит в Европе, как представитель своей фирмы.
— Значит, ты выросла в Европе?
— Можно сказать так. Мы жили то в Париже, то в Риме, то во Франкфурте. Сама понимаешь…
— Он хороший? Я говорю о мистере Шустере.
— Да. Добрый.
И очень богатый, подумала Флора, разглядывая норковый жакет, кашемировый свитер и сумку из крокодиловой кожи. Бросив нищего школьного учителя, Памела нашла гораздо более выгодную партию. Но выйдя замуж второй раз, она могла родить еще детей…
— У тебя есть братья или сестры? — спросила Флора.
— Нет. Я одна. А у тебя?
— Я тоже одна. Папа женился недавно. Ее зовут Марсия, и она замечательная, но уже далеко не девочка.
— Как выглядит твой отец?
— Высокий. Очень добрый. Эрудированный. Носит очки в роговой оправе. Немного рассеянный. Он необыкновенно… — Флора пыталась найти яркое слово, которое бы описало ее отца, но ничего не приходило в голову, — обаятельный, — закончила она фразу и добавила: — И еще он очень честный. Вот почему все это показалось мне таким странным.
— Ты хочешь сказать, что он никогда не пытался запудрить тебе мозги?
Слова сестры слегка шокировали Флору.
— Я не могу представить, чтобы он скрывал правду или лгал.