Затем они нашли такси и поехали в гостиницу «Шелбурн». Пока Роза фыркала по поводу декора, персонала и постояльцев, Флора, смущаясь и с трудом сдерживая неуместный смех, объясняла ситуацию печальной женщине за стойкой регистрации. Наконец портье вынес чемоданы и погрузил их в такси, после чего сестры направились на Кадоган-корт.
Квартира располагалась на пятом этаже. Флора и не мечтала о такой роскоши: ковры, подсветка, суперсовременная сантехника. Большие стеклянные окна раздвигались в стороны, давая выход на небольшой балкон, уставленный цветами в горшках. Стоило нажать кнопку, как опускались тонкие прозрачные жалюзи. В спальнях на полу лежали пушистые белые ковры в два дюйма толщиной (такая морока искать, если уронишь, кольцо или заколку для волос, пожаловалась Роза), а в ванных комнатах пахло дорогим мылом.
Роза небрежным жестом выделила Флоре спальню (голубые шторы из тайского шелка и зеркала на стенах), села на кровать и велела распаковать вещи. Флора достала ночную рубашку, и тут ей в голову пришла неожиданная идея.
— Хочешь посмотреть, как выглядит твой отец?
— У тебя есть фотографии? — с удивлением спросила Роза.
Флора вытащила большой кожаный альбом и протянула Розе.
Они сели вместе на большой кровати, склонив рядом темные головы. В зеркалах по всей комнате отражались две одинаковые фигуры.
В альбоме были фотографии дома и сада, и те, которые сделала Флора у церкви в день свадьбы отца и Марсии. Было большое фото отца, где он сидит на прибрежной скале, на фоне морских брызг и летающих чаек, с бронзовым от загара лицом и растрепанными на ветру волосами.
Реакция Розы доставила ей удовольствие.
— Он замечательно выглядит! Прямо как кинозвезда. Теперь я понимаю, почему мама вышла за него. И в то же время не понимаю. Я хочу сказать, что могу представить ее только женой такого человека, как Гарри.
— То есть богатого.
— Да. — Роза снова вгляделась в фотографию. — Интересно, как получилось, что они поженились? Что могло их объединить?
— Наверное, страсть. Они познакомились на лыжном курорте. Ты знала об этом?
— Понятия не имела.
— Говорят, на лыжных курортах обстановка такая же, как в морском круизе. Пьянящий воздух, загорелые тела и совершенно нечего делать, кроме как до изнеможения кататься с гор и влюбляться.
— Это стоит запомнить, — пообещала Роза. Она внезапно потеряла интерес к фотографиям, бросила альбом на шелковое покрывало и посмотрела на сестру долгим пристальным взглядом. Невозмутимо поинтересовалась: — Хочешь сполоснуться?
После того как обе побывали в душе, Роза включила музыку, а Флора сварила кофе. В халатах (Флора в старом, еще школьном, а Роза — в потрясающе красивом, из струящегося цветастого шелка) они сидели на обитом бархатом диване и говорили.
Говорили и говорили. Нужно было охватить столько лет! Роза рассказала Флоре о доме в Париже и пансионе для девочек в Шато-д'Э и о зимних каникулах в Кицбюэле. А Флора посвятила Розу в историю своей жизни, которая звучала далеко не так интересно, сделав основной акцент на покупке домика в Корнуолле, появлении Марсии и том времени, когда она работала в Швейцарии и Греции. Это напомнило ей кое о чем.
— Роза, ты говорила, что собираешься в Грецию?
— Может, и соберусь. Но мне так надоело болтаться между небом и землей — шутка ли, всю Америку за лето умудрилась посмотреть.
— Ты хочешь сказать, что все лето провела за границей?
— Большую часть. Гарри планировал это путешествие много лет, и мы чем только не занимались — фотографировали пороги на Салмон-ривер и пробирались через Большой Каньон верхом на мулах, обвешанные фотокамерами. Те еще туристы. — Она нахмурилась. — Когда отец женился снова?
Проследить ход ее мыслей было сложно.
— В мае этого года.
— Тебе нравится Марсия?
— Да, я ведь тебе говорила. Она грандиозная женщина. — Флора усмехнулась, вспомнив округлые бедра Марсии и с трудом застегивающиеся на груди пуговицы блузки. — Во многих смыслах.
— Он ведь очень привлекательный мужчина, правда? Почему он так долго оставался неженатым?
— Понятия не имею.
Роза склонила голову набок и посмотрела на Флору долгим взглядом из-под длинных темных ресниц.