– Мама, мы почти закончили игру, так что…
Тетя Алиса решительно выставила нижнюю челюсть.
Айзек Пай, владелец «Черного лебедя», зашел в игровую комнату в задней части паба, чтобы поглядеть, из-за чего такой шум. Хьюго стоял у игрового автомата «Астероиды», а вокруг толпились я, Грант Бёрч, слуга Бёрча Филип Фелпс, Нил Броуз, Энт Литтл, Освальд Уайр и Даррен Крум. Мы все не верили своим глазам. Хьюго играл уже двадцать минут, опустив в автомат один-единственный десятипенсовик. На экране кишели астероиды – я бы не продержался и трех секунд. Но Хьюго схватывает глазами весь экран, а не только один, самый опасный, астероид. Он почти никогда не использует реактивные двигатели для маневра. Он не тратит зря ни одной торпеды. Когда к нему зигзагами подлетает НЛО, он ставит завесу из торпед, только если астероидная буря не слишком сильная. Иначе он просто не обращает на НЛО внимания. Он использует кнопку гиперпространства только в исключительных обстоятельствах. Лицо его все это время спокойно, словно он читает очень интересную книгу.
– Три мильёна?! Не может быть, – сказал Айзек Пай.
– Почти три с половиной, – подтвердил Грант Бёрч.
Когда последняя, бонусная жизнь Хьюго наконец разлетелась фейерверком из звезд, игровой автомат электронно загудел и сообщил, что установлен глобальный рекорд. Эта запись останется в машине, даже если ее выключить.
– Я давеча истратил пятерку, дошел до двух с половиной миллионов и думал, что я кум королю, – буркнул Айзек Пай. – Я бы выставил тебе пинту за свой счет, да в баре сидят два легавых.
– Очень мило с вашей стороны, но я не сажусь пьяным за штурвал – вдруг меня задержит космическая полиция, – ответил Хьюго.
Айзек Пай ухмыльнулся, как соломенный Страшила, и пошлепал обратно в бар.
Хьюго ввел свое имя в игральный автомат: «ИИХ».
– А полностью как? – спросил Грант Бёрч.
– Иисус И. Христос.
Грант Бёрч заржал, поэтому все остальные тоже заржали. Боже, как я был горд. Нил Броуз теперь расскажет Гэри Дрейку, что Джейсон Тейлор – приятель Иисуса Христа.
– Сколько лет ты учился так играть? – спросил Освальд Уайр.
– Лет? – Акцент Хьюго стал чуточку менее мажорным и чуточку более лондонским. – Чтобы освоить игровой автомат, столько времени не нужно.
– Но наверняка нужно много денег, – сказал Нил Броуз. – На тренировки.
– Деньги не проблема, если у человека есть хоть капля мозгов.
– Не проблема?
– Деньги? Конечно нет. Найди спрос, найди возможность обеспечить предложение, завоюй благодарность покупателей, убей конкурентов.
Нил Броуз впитывал каждое слово.
Грант Бёрч вынул пачку сигарет:
– Закурим, приятель?
Если бы Хьюго отказался, он бы испортил только что произведенное впечатление.
– Спасибо, – Хьюго глянул на пачку «Плейерс № 6», – но я курю только «Лэмберт и Батлер», иначе потом несколько часов такое чувство, словно мне в горло дерьма напихали. Чур без обид.
Я впитывал каждое слово. Какой отличный способ отвертеться от курения.
– Ага, – подтвердил Грант Бёрч, – со мной то же самое бывает от «Вудбайнс».
Из бара донесся голос Айзека Пая, который повторял:
– «…я не сажусь пьяным за штурвал – вдруг меня задержит космическая полиция»!
Из задымленного дверного проема, ведущего в бар, выглянула мать Дон Мэдден.
– Слушайте, у нее сиськи по правде такие? – шепотом спросил Хьюго. – Или это две запасные головы?
Мистер Ридд лепит на окна своей лавки пластиковые листы, желтые, как «Люкозейд», чтобы товары на витрине не выгорали. Но у него на витрине сроду стояли только пирамиды из банок консервированных груш, а из-за желтого пластика внутренность его лавки напоминает фотографию викторианской эпохи. Мы с Хьюго принялись читать объявления на доске: кто-то продавал подержанный набор «Лего», кто-то – стиральную машину за 10 фунтов («Совсем как новая, торг уместен»), кто-то пристраивал котят, а кто-то предлагал работу на дому («Зарабатывайте сотни фунтов в свободное от основной работы время!»). Холодно-мыльный, гнилостно-апельсиновый, газетный запах лавки мистера Ридда ударяет в нос, как только войдешь. В углу – почтовый прилавок, где миссис Ридд, почтальонша, обычно продает почтовые марки и лицензии на собак, только не сегодня, потому что сегодня суббота. Миссис Ридд подписывала «Акт о неразглашении государственной тайны», но с виду она совершенно обычный человек. На подставке стоят разные поздравительные открытки: мужчины, одетые как принц Филип, удят рыбу в реке, и надпись гласит: «С Днем отца!», или наперстянки в саду перед сельским домиком, а снизу написано: «Любимой бабушке». На полках – банки алфавитных макарон в томатном соусе, собачьего корма и рисовой каши «Амброзия». И игрушки – духовой футбол, наборы игрушечных денег, только их никто никогда не покупает, потому что они дерьмового качества. Машинка «Слаш паппи» делает сладкий крашеный снег цвета фломастеров, но только не в марте. На полках за прилавком – сигареты, пиво и вино. Повыше – банки с «шербетными бомбочками», «кола-кубиками», «яблочными шипучками» и «морскими таблетками». Их продают на развес в бумажных кульках.