ГЛАВА 12
Лори Клейнман стояла на разгрузочной платформе в одиночестве с сигаретой в руке. Бидж никогда не случалось видеть ее без сигареты более чем в течение получаса: анестезиологи все были люди нервные. Лори загасила сигарету о кирпичи стены. - Ну наконец-то, черт возьми. Бидж выпрыгнула из кабины и принялась развязывать веревки. Лори делала то же самое с другой стороны и справилась вдвое быстрее. Грифон легко соскользнул с крыши грузовика - ничего похожего на то, что было в предыдущий раз: тогда его, тяжелораненого, привезли для срочной операции. Оказавшись на земле, он низко поклонился. Лори подбежала к нему. Она совсем не следила за своим весом, редко гладила одежду и относилась с пренебрежением ко всем ухищрениям моды, однако в присутствии грифона всегда выглядела красавицей. - С тобой все в порядке? - задыхаясь, спросила она. - Я счастлив тебя видеть, - спокойно ответил грифон. Лори опустилась на колени и обняла его за шею, и Бидж решила, что ей стоит пойти прогуляться. Когда она вернулась. Лори деловито прикрепляла табличку "Не входить" на дверь складского помещения. - Я позвонила Конфетке. Он уже едет. Ты задержишься, чтобы поздороваться с ним? - Хотелось бы. - Бидж задумалась. - Все-таки нет. Мне лучше отправиться сразу. - Тебе лучше сделать кое-что еще, - ухмыльнулась Лори, но Бидж сделала вид, что не поняла. Раньше, случись ей явиться в общежитие так поздно, она чувствовала бы ужасное смущение. Теперь же она просто быстро поднялась по лестнице и постучала в дверь. Рыжий толстяк с всклокоченными волосами открыл дверь, заморгал и сонно пробормотал: - Что?.. Кто?.. Кого?.. - Потом в его глазах появилось осмысленное выражение и он сообщил: - Он внизу. В комнате для занятий. - Толстяк закрыл дверь, что-то бормоча себе под нос. Бидж подумала, что он уснет еще прежде, чем успеет дойти до кровати. - Спокойной ночи, Вилли, - сказала она ему вслед. Холл в подвальном этаже не имел окон, освещался флуоресцентными лампами и всегда сохранял унылую атмо сферу бессонных неуютных ночей. Бидж нашла дверь комнаты для занятий и вошла в нее. В дальнем углу худая лохматая фигура без рубашки склонилась над клавиатурой компьютера, медленно и целеустремленно что-то печатая. Рядом стояли пустой g )-(* и грязная пустая чашка. - Стефан! Ты тут сидишь всю ночь? Он повернулся и непонимающе посмотрел на нее. Из угла рта у него висела нитка с этикеткой от пакетика с чаем. Бидж поцеловала его в лоб. - Стефан, это же ужасно. Чем ты так занят? - Она вытащила пакетик с чаем у фавна изо рта. Он устало посмотрел на нее: - Бидж... Как здорово... - Он был полностью вымотан, и акцент стал более заметен. - Я завтра должен сдать реферат. Бидж пощекотала его рожки. - Ну-ка давай посмотрим. Она вызвала файл сначала и прочла название: "Проклятие богов: реакция религиозного сознания на наследственное заболевание". В первом абзаце речь шла о болезни Ирода21, о "Доме о семи фронтонах"22, о "Мышьяке и старых кружевах"23. Заключение было простым и ясным: "Лишь очень немногое известно об отношении к этому семей, в которых болезнь передавалась из поколения в поколение. Каковы были их взгляды на собственную судьбу, на свои страдания? Встречали ли они их с высокомерием, как царь Ирод? Отождествляли ли они их с грехом, за который несут наказание, как Пинчеоны Готорна? Или болезнь заставляла их, как критика в "Мышьяке и старых кружевах", отказаться от любви из страха передать недуг следующим поколениям? Настоящая работа посвящена изучению относящихся к XIX веку сведений о семьях больных хореей Хантингтона, особенно тех аспектов, которые касаются любви, супружества, продолжения рода". Бидж начала дрожать, читая это, но постаралась не выдать своих чувств. - Стефан, это очень здорово. Он устало махнул рукой в сторону стопки книг рядом и библиографических карточек с примечаниями и сносками. - Мне тоже кажется, что должно получиться. - Кто предложил тебе тему? В голосе Бидж прозвучала слишком сильная заинтересованность; Стефан в первый раз посмотрел на нее внимательно: - То ли грифон, то ли Кружка, а может быть, Филдс. Не помню. Я им говорил, что хочу написать работу на тему истории медицины, и они сказали: "Пиши об этом с точки зрения больного". Бидж, мой возлюбленный доктор, мне нужно работать. Всю ночь. - Он взял девушку за руку. - Мне очень жаль. - Я заварю тебе еще чаю. - Чашка зазвенела о блюдце в руке Бидж. - А с Конфеткой Доббсом ты о своем реферате говорил? - Доктором Доббсом? - Стефан был таким измученным, что ему оказалось трудно ответить на вопрос. - Он как-то спросил меня, как идут дела. Я поговорил с ним о Хрисе, потому что тогда думал писать о болезни Альцгеймера. Он сказал мне... - Стефан потер рожки, стараясь вспомнить. - Он сказал, что болезнь Альцгеймера вот-вот научатся лечить, что есть новые данные о наследственных заболеваниях. Он объяснил мне генетический механизм... Я знал кое-что об этом из курса биологии, - добавил он, словно оправдываясь. - Конечно. - И еще он рассказал мне о хорее Хантингтона. Да, думаю, это было как раз тогда: он мне и предложил тему. Очень мило с его стороны так помогать мне, Бидж. Бидж взяла в руки пустой чайник: - Он иногда любит помочь. Бидж в холодной ярости вернулась в ветеринарный колледж. Новенький блестящий фургон Конфетки стоял на стоянке у входа. Она прождала рядом с ним полтора часа, слушая радио и становясь все более раздраженной и все более усталой. Когда Конфетка так и не появился, Бидж махнула рукой и отправилась на Перекресток. К этому времени уже почти рассвело. Однако ущелья и долины, через которые она проезжала, были еще погружены в темноту, и Бидж приходилось включать свет в кабине, чтобы сверяться с картой в Книге Странных Путей. Там, где дорога пересекала поток и скалы становились круче, чем Голубые горы в Виргинии, Бидж увидела огромного человека с пышной бородой, в бейсболке с эмблемой "Краснокожих" и в майке с надписью "Добро пожаловать в Мартинсвиль", занятого строительством новой дороги. Бидж открыла окно: - Доброе утро, сэр. Человек что-то дружелюбно проворчал. - С дорогой опять происходят изменения? Человек взмахнул тяжелой киркой, словно это была просто указка, в сторону исчезающей в лесу черты, проведенной на земле. Он уже успел насыпать гравий на будущее полотно дороги. Бидж с сомнением посмотрела в ту сторону: - Могу я проехать на Перекресток по старой дороге? Человек сглотнул, вытаращил глаза и с огромным усилием выдавил из себя: - Пока еще да, мэм. Бидж поблагодарила его и осторожно поехала дальше, встряхнувшись, чтобы не задремать. Книга Странных Путей показывала прежнюю дорогу, но по мере того как небо светлело на востоке, на карте все отчетливее проступало новое изображение, а старое тускнело. Бидж оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить человекачерепаху: тот, упершись руками (а были ли это руки?) в колени, наклонился, чтобы получше разглядеть Бидж. Девушка резко вывернула руль. - Раньше он стоял дальше от дороги, - сказала она сама себе дрожащим голосом. Теперь она вела грузовик еще осторожнее, и уже совсем рассвело, когда она добралась до ущелья с крутыми отвесными стенами, выходящего к реке Летьен. Здесь тоже работала дорожная команда. Стоящая на обочине женщина помахала Бидж, чтобы та остановилась. - Доброе утро, доктор, - сказала она весело. - Дорога изменилась. - Она показала на новую гравийную дорогу. - Да, я вижу, спасибо. Серьезные изменения? - Новые развилки, новые пути. - Женщина посмотрела в лес, через который дорожная команда прокладывала просеку, и нервно облизала губы. - В новые миры. - Пожалуй, мне не стоит ездить здесь, пока вы не закончите. - Лучше не надо. - Женщина покачала головой и вытерла потный лоб. - Не поможете ли? - добавила она. Это не был приказ, но явно не была и обычная просьба. Как ни устала Бидж, она поставила грузовик на обочину и выключила мотор. Женщина открыла дверцу кабины: - Спасибо. - К удивлению Бидж, она быстро заключила девушку в объятия, так же решительно и твердо, как если бы это было рукопожатие. - Меня зовут Бете. - А меня - Бидж. - Показав на прочерченную на земле линию, Бидж спросила: Кто показал вам, где должна проходить новая дорога? Бете посмотрела на нее с удивлением: - Филдс. - Ох, конечно. - Этого и следовало ожидать. - Что ты хочешь, чтобы я делала? Бете показала на остальных членов дорожной команды. Два огромных существа с зеленоватой кожей везли тачку с гравием. Остальные, в целом похожие на людей, хотя и очень приземистые, снимали покрытие со старой дороги и переносили его на новое дорожное полотно. - Носила. Копала. Рубила. - Бете протянула ей знакомый инструмент. - Возьми двузуб. Бидж неловко взялась за рукоять; она была сделана из ясеня как обычная ручка лопаты и кончалась двумя стальными лезвиями, расположенными под прямым углом друг к другу. Одно лезвие могло служить мотыгой, другое - топором. Оба были острые как бритва. Члены дорожной команды дружно взмахнули своими двузубами, и орудия словно запели в их руках. Лезвия засверкали в лучах утреннего солнца. Сложив руки на груди, Бете наблюдала, как Бидж подошла к старой дороге и взмахнула двузубом, используя его в качестве мотыги. Бидж чувствовала, как не уклюжи ее движения: ей никак не удавалось найти нужное положение. - Работай ритмично! - Бете встала с ней рядом и взмахнула своим двузубом, так что оба лезвия оказались под углом к дорожному полотну. - Раз, и два, и три! Раз, и два, и три! На счет "раз" она повернула лезвие-мотыгу к земле и одновременно вонзила ее " землю, на "два" потянула его к себе, выворачивая ком глины, на счет "три" перехватила рукоять и, развернув лезвие, откинула грунт в сторону. - Так меньше болит спина и легче сохранять равновесие. Все это напомнило Бидж выступление мастеров школы кендо на ярмарке и одновременно ее собственные тренировки во время игры в ловилки; ее тело вспомнило нужные движения, и дело пошло легче. Она начала работать в том же ритме, что и Бете, которая терпеливо давала ей советы о том, как лучше упереться ногами, как сохранять равновесие, как перехватывать двузуб. Ритмичное раскачивание стало казаться естественным, и если на него и уходили силы, то зато работа пошла быстрее. Через некоторое время команда перешла к нерасчищенному месту в лесу, и Бидж освоила вырубание подлеска топором, а потом корчевку пней. Бидж опасалась, что рукоять быстро натрет ей руки; к ее удивлению и радости, оказалось, что за время жизни на Перекрестке кожа у нее достаточно загрубела, чтобы никакие волдыри не появились. Но все-таки усталость брала свое, и, когда они закончили участок, идущий через лес, Бидж сказала Бете: - Мне нужно поспать. - Тогда поспи, - ответила Бете деловито и снова быстро и крепко обняла Бидж. - Спасибо за помощь. - Она повернулась к дорожной команде и принялась выкрикивать распоряжения. Бидж положила раскрытую Книгу Странных Путей рядом с собой на сиденье и все время заглядывала в нее по пути к своему коттеджу. Старая дорога становилась все менее заметной на карте, а новая появилась сначала как тропа, потом как настоящая дорога. Как всегда, книга выглядела невероятно древней, бумага пожелтевшей, краски выцветшими; тонкие линии казались проведенными гусиным пером на пергаменте. Наконец Бидж закрыла книгу и быстро проехала оставшуюся часть пути. Дафни, вся увитая засохшими стеблями цветов, но все равно хорошо заметная, бросилась к грузовику, как только машина остановилась. Бидж с радостью отметила про себя, что кошка-цветочница выглядит вполне выздоровевшей. Она погладила большого вечного котенка, выбирая из шерсти увядшие листья, и стала смотреть на речную долину, освещенную утренним солнцем. Вдалеке было видно поле золотых цветов. Ей показалось, что оно движется, но это могло быть и иллюзией. Бидж открыла дверь, вошла в дом и рухнула на кровать. Засыпая, она перебирала смутные мысли: тревожась, что Перекресток меняется, беспокоясь за Фиону. Последней ее мыслью, возникшей с неприятной определенностью, было: "Рано или поздно, но мне придется ему сказать". Она проспала целые сутки, до следующего утра, когда Хорват, вернувшись вместе с Гредией, влетел в дверь, которую Бидж оставила открытой, и лизнул ее в лицо.