— Живее, — сказал он. На него смотрели покрытые пылью визоры его братьев Имперских Кулаков. Он дал знак: восстановить звук. Они зашевелились.
— Живее, — повторил он, теперь они услышали. — Мы знаем, что будет дальше.
Гален прошел через противовзрывной занавес и спустился по узкому проходу к передней части каземата. Его разум все еще приспосабливался. После почти девяти часов генерируемого белого шума для противодействия постоянному диссонирующему давлению, тишина и покой казались неестественными. Нести дозор на внешних укреплениях было невозможно. Обстрел был слишком интенсивным. Бронетехника и артиллерия изменников сконцентрировали свою ярость на трехкилометровом участке внешних укреплений. Дивизионы «Грозовых молотов», «Гибельных клинков» и других врытых в землю сверхтяжелых танков; «Василиски», «Медузы», тысячи бомбард; подразделения «Венаторов» и «Криосов» Темного Механикума. Все они были невидимы, стреляя согласованными залпами из руин и закрытых позиций с дистанции восемь километров.
Космодесантникам пришлось отвести Имперскую Армию, Солнечную ауксилию и призывников с внешних укреплений и первой окружной стены. Ни один человек не мог выдержать непрерывный шум и сотрясения, даже облаченный в самую тяжелую полевую броню. Когорты смертных отправили в прочные бункеры и подземные укрытия за второй окружной стеной, оставив их огневые позиции и настенные батареи без обслуги. Даже там, запертые в темных, содрогающихся ямах, они несли потери, когда перелеты попадали во вторую окружную или падали за ней, раскалывая бункеры.
Имперские Кулаки остались одни, и даже они не могли нести стражу на стене. С активированными глушителями они укрылись в защитных блоках, встроенных в тыльную часть первой окружной стены. Эти отсеки из камнебетона, керамитовых опор и противоосколочных мешков легионеры дополнительно усилили, разместив свои осадные щиты на наружных стенах и сидя спиной к ним.
Тем не менее, они также гибли. Четыре блока получили прямые попадания и были разбиты фугасными снарядами, а в других, включая тот, где находился Гален, раскаленные осколки пробили трясущуюся стену, перфорированный камнебетон, обшивку, осадные щиты и братьев, сгрудившихся за ними. Фиск Гален, капитан 19-й тактической роты, отдавал себе отчет, что это была всего лишь прелюдия.
Он вышел в тишину первой окружной стены. Повсюду в воздухе висела коричневая пыль, создавая впечатление, будто его позиция была единственным участком, оставшимся от мира. Он ожидал худшего, но реальность оказалась даже хуже. Передний край и бруствер бастиона выглядел так, словно его разгрыз ненасытный гигант: блоки из тесаного камня расколоты и пробиты, бруствер полностью разбит во многих местах, контрфорсы превратились в гальку, настенная облицовка из толстой брони смята и искромсана, словно металлическая фольга. Большинство настенных орудий, макропушек, вращающихся огневых точек, лазерных платформ уничтожено.
— Собраться, — приказал он выбирающимся братьям. — Занять позиции. Сохранять бдительность. Тархос, вызови подкрепления Армии обратно на позиции. Быстро.
— Капитан, — подтвердил приказ сержант Тархос.
— И дай мне связь с батареями второй окружной. Они нам понадобятся.
— Как мы удержим это? — спросил брат Усвальт.
— Сомневаюсь, что у нас выйдет, — ответил Гален.
— Согласен, — раздался голос Ранна, направляющегося вдоль разбитого бруствера к ним. Гален быстро отдал честь лорду-сенешалю. Его люди последовали его примеру.
— Без церемоний, братья, — отреагировал Фафнир Ранн. Времени на этикет не было.
Он встал рядом с Галеном, всматриваясь в зловещую завесу пыли. Их оптические устройства щелкали и жужжали, пытаясь настроить дистанцию и четкость. Гален заметил, как неуклюже двигается лорд-сенешаль, капитан первой штурмовой группы. Он получил ранения в боях за Львиные врата. И совершенно не залечил их.
— Неожиданный перерыв, — заметил Гален. — Он считает, что мы разбиты?
— Он оперирует процентами, — ответил Ранн. — Девять часов обстрела, независимо от степени насыщения и тысяч тонн боеприпасов. Достаточно, чтобы выбить нам зубы и поставить на колени. Затем второй раунд.
Имперские Кулаки называли его «он». Подразумевая Пертурабо. Он был персонификацией их врага, полубогом, с которым они сражались. Не магистр войны. Гор был ядовитым духом злобы, вдохновлявшим воинство предателей. Пертурабо, Повелитель Железа, был инструментом исполнения, координатором воли Гора. Хотя Пертурабо находился, вероятно, в сотнях километрах, они бились с его решениями и доктринами. Он был их подлинным противником, архитектором плана изменников, хотя слово «архитектор» казалось неподходящим для существа, которое разрушало стены.