Ван решил писать книги с помощью программы, нашедшейся где-то в глубинах информационных сетей. Программа оказалась превосходной — создавала текст быстро и гладко от начала и до конца, главным было придумать для него название.
Поэтому маршалу оставалось решить вопрос о количестве томов. Не замахиваясь на рекорды, для начала он решил написать о себе несколько тысяч книг. «Самое сложное в этом деле — состряпать названия, — рассуждал Ван. — Ладно бы книг были десятки или сотни — так еще куда ни шло. А когда их тысячи — трудно». Но у маршала с богатым опытом разве может быть книг меньше, чем десять или даже двадцать тысяч? «Грош цена такому писателю, который напишет меньше», — подумал Ван.
И сначала он придумывает совсем простые названия: «Маршал Ван и клоны», «Ван против пришельцев», «Любовь Вана», «Жизнеописание Вана, написанное им самим». Но вскоре понимает, что это слишком однообразно, если всегда помещать свое имя в названия. И он сочиняет серию со словом «вооружение»: «Разработка вооружений против захватчиков», «Вооружения на службе астероида», «Гонка вооружений — гонка за жизнь». Также сочиняет названия со словом «небоскреберы»: «Небоскреберы и люди из бункеров», «Счастье небоскреберов», «Жизнь небоскреберов», «Гордость небоскреберов». Но потом Ван понимает, что нужно использовать словосочетания, добавляя к ним популярные слова. Например словосочетание «ученые и военные против». И он выдает серию названий, среди которых: «Ученые и военные против нейросети», «Ученые и военные против планов пришельцев», «Ученые и военные против Земли и Марса».
Писать книги было крайне увлекательным занятием, но погрузиться в него с головой мешали дела. Они не давали маршалу ни расслабиться, ни заскучать сверх меры.
Ван оставил Патрицию с детьми в апартаментах, дошел до юго-западных лифтов башни Ангелов и поехал на нижний уровень, разглядывая новую схему линий. Напоминая экстравагантного паука, схема разветвлялась многочисленными отростками, скрепленными в центре кольцевой веткой. Порывшись в голове, маршал с удивлением обнаружил во встроенной в мозг библиотеке сведения о схемах метро, которое функционировало у людей на Земле. Конечно, Ван понятия не имел, что такое метро, да и не очень-то интересовался земными древностями, однако многие из возникших в голове картинок напоминали лифтовые схемы в башнях астероида.
Выйдя из лифта, он направился в хорошо знакомый кабинет, который посещал очень редко, но всегда с надеждой и волнением.
Когда он вошел, ведьма возилась со своими пузырьками и свечами — впрочем, так было всегда. И конечно, ведьма выронила одну из склянок, она разбилась, и шустрый мусороуборщик мгновенно очистил пол.
— Я, как обычно, без приглашения, — произнес Ван, усаживаясь на сиденье и разглядывая убранство кабинета.
— Тебе можно, ты же маршал, — пробурчала ведьма. — С чем пришел?
— Да все с тем же, хотя… — задумался он. — Есть одно дело. Надо провести похоронный ритуал. Это срочно. Урна с прахом у меня в крейсере. Мы летим сейчас.
Ван проговорил эти слова спокойным тоном, сам изумившись, как он спокоен и уверен, словно нет ничего более привычного и всем известного.
— Кого хоронить? — спросила ведьма.
— Моих дорогих маму и папу, — поднялся на ноги Ван.
— Подожди минуту, — проворчала она и пошла в другую комнату, вход в стене открылся почти бесшумно: обои превратились в створки и разъехались в стороны.
Ведьма взяла с собой ритуальные принадлежности и вместе с Ваном направилась к лифтам. Они доехали до шлюзов на верхнем уровне башни, забрались в крейсер и, прорезая атмосферу, помчались за орбиту Весты. Достигнув подходящей высоты, точнее космического пространства, где не было ни верха, ни низа, а царила черная как смоль пустота, крейсер отключил двигатели и застыл в невесомости.
— Приехали, — сказал маршал.
Ведьма кивнула. Он бережно достал из укромного места в отсеке миниатюрную урну с прахом родителей. Ведьма потерла друг о друга костлявые пальцы, похожие на ветки дерева. Порывшись в ритуальных предметах, она поставила посредине отсека алтарь. Магический символ на алтаре ждал ее танца.
На Весте тщательно соблюдали похоронные традиции, чтобы не навлечь беду от потусторонних сил. Прах следовало развеять.
— Они вместе жили, вместе умерли, так пусть их прах будет вместе навсегда, — сказал Ван. — Но прежде, чем он достанется вечности, мы должны попрощаться.