- Инфекция ведь, Мария Васильевна, - пролепетала заведующая педиатрией, чьи белые-белые волосы и тоненькая шея придавали хозяйке сходство с одуванчиком. - Каждый день новых деток привозят, класть некуда...
- У вас инфекция, - перебила Крамолова, - а у меня разборки с начальством. Думаете, они с нами шутки шутят? Поругали и простили? В общем, ничего не знаю. Делайте что хотите, но извольте соблюсти санитарные нормы. В противном случае, уважаемая Елена Юрьевна, ваша должность окажется вакантной.
Серебристо-серые глаза главврача с полминуты сверлили пожилую женщину, после чего Мария Васильевна вновь обратилась к бумагам.
- Идем дальше, по пути наибольшего сопротивления. Хирургия, к вам претензии посерьезней. Скажите, Дмитрий Олегович, с каких это пор... Воропаев, куда вы смотрите?!
Резкий окрик приковал к нему взгляды всех собравшихся, но Артемий Петрович и бровью не повел. Чтобы смутить его, нужно было очень постараться.
- Я смотрю на задний двор, - любезно пояснил он. - Любопытнейшее зрелище.
Радостные вопли, до этого заглушаемые ледяным тоном Крамоловой, ворвались в конференц-зал сквозь заклеенные окна.
- Что там происходит? - главврач одним прыжком подскочила к окну.
Заведующие тем временем занимали удобные места. Снежная баталия приближалась к своей кульминации, но исход был практически предрешен.
- Артемий Петрович, ваши интерны в самой гуще, - поделилась Татьяна Федоровна из гинекологии, - особенно шустренький старается. Ай-яй-яй, прямо в лоб! Бедный Романов!
- Ставлю на Романова, - не согласился зав. хирургией, - шустренький просто не знает, с кем связался.
- Ну, может и...
- ПРЕКРАТИТЕ!!! - яростный вопль Крамоловой заставил их подскочить. - Марш работать! Всех - всех! - из этой шайки отловить и доставить ко мне! Если хоть кто-нибудь удерет - выговор, каждому!
- Предлагаете бежать сейчас и получить снежком по макушке? - безмятежно отозвался Воропаев. - Тогда вы первая, Мария Васильевна. Вы ловите, мы связываем, кто успеет удрать - вычисляем по красным ушам и очумелому виду. Не лучше ли дождаться конца перерыва, а то по морозу бегать как-то несподручно...
- Марш работать, - уже спокойнее повторила Крамолова. - А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
Пряча улыбки, заведующие разошлись. На Марию Васильевну было жутко смотреть.
- Ты что себе позволяеш-шь, а? Совсем страх потерял?
- Спрячь клыки, кислота капает. Ты и вправду собралась их ловить?
- Разумеется, - мрачно подтвердила главврач и вновь подошла к окну. - Честное слово, как дети малые! Одно слово, что врачи.
- Рассуждая логически, перерыв на обед можно использовать как угодно. И какую статью вешать будешь, начальник?
Крамолова махнула рукой. Было бы на кого вешать, а причину она придумает.
- Недопустимое поведение - раз, неподобающий вид - два... Чего ты ржешь? Между прочим, твой выговор с лишением премии я уже сочинила, осталось только его оформить.
- С какой это радости? В народных забавах я не участвовал, покрывать никого не стану, - он фыркнул, вспомнив недавний инцидент с Соболевой. - Вы относитесь ко мне предвзято, Мария Васильевна.
Главврач его почти не слушала, пристально вглядываясь в маленькую женскую фигурку.
- Ишь, скачет как коза на выпасе! Мозгов нет, зато ноги длинные.
В устах Крамоловой, чьи ноги вполне соответствовали модельным стандартам, подобная фраза звучала забавно, а ни с чем несравнимая нотка ревности и вовсе казалось неуместной.
- О ком это ты? - полюбопытствовал Воропаев.
- Не важно, - она взглянула на часы. - Без шести час, пора идти.
- Мое присутствие обязательно? Предупреждаю, я слабонервный.
- Обязательно, обязательно. Впрочем, - женщина вдруг улыбнулась и царапнула полировку стола длинным ногтем, - в моей власти освободить от участия в инквизиции и даже выговора. Премию, не обессудь, выдать не смогу.
- Чего же ты хочешь взамен, Фемида?
- Самую малость: честного ответа на вопрос из разряда нескромных.
- Боюсь предположить, какой вопрос ты считаешь нескромным, - признался зав. терапией.
- Так я спрашиваю?
- Рискни здоровьем.
- Когда ты "смотрел на задний двор", то любовался кем-то конкретным, - главврач не спрашивала, а утверждала. - Слишком заинтересованным выглядел, сосредоточенным, на серую массу смотрят иначе. Кем именно любовался, если не секрет?
Она знает. Она всё знает. Холодный пот не прошиб, но на миг Воропаев испугался. Впрочем, от Машки, которая блефует в покер с видом полной невинности в степени святой наивности, можно ожидать всего, что угодно.
- Ты ошиблась с категорией вопроса. Готовь костры, инквизиция, через пять минут подойду.
- Я и не сомневалась, - мурлыкнула Крамолова, обращаясь к закрывшейся двери.
***
- Что могу сказать? - Дэн вымученно улыбнулся. - Могло быть и хуже.
Я согласилась с ним, а вот у Толяна, Севы и остальных имелось другое мнение. Главврач мочалила нас минут сорок, кричала, давила на психику, сюсюкала... К концу "любезного приема" чувствовала себя раздавленным лимоном. Может быть, бесчисленные теории об энерговампирах не совсем ложны?
- Ведьма, - Оксана была готова расплакаться, - настоящая ведьма! Что мы ей сделали?
- Ладно, Ксюх, не реви, - ободряюще прогудел Малышев. - Поорала, и фиг с ней.
- А как она смотрела! - поддержала подругу Кара. - Впору найти дерево и удавиться!
- Ну не удавились же? А больничку украсить - фигня вопрос, до Нового года почти две недели...
- Допрыгались, суслики? - осведомился подошедший Воропаев. - Один крикнул, все поддержали. И не стыдно, Романов? Детский сад, младшая группа...
- Артемий Петрович, хоть вы не давите, - жалобно попросила Оксана. - Мы все поняли и осознали.
- Отвернитесь, Щербакова, а то я сам расплачусь. Будете знать, как под крамоловскими окнами выплясывать. Скажите спасибо, что она морально подготовилась, по вдохновению вас бы закопали.
- Утешили, - вздохнула я. - Плакаты самим рисовать или магазинные сгодятся?
Глава 9
Профессор русской словесности, или новогодние приготовления
Ёлка - дерево, у трупа которого в Новый год веселятся дети.
Неизвестный автор.
- Никанорыч, помоги повесить гирлянду! - крикнула Галина и прислушалась.
Откуда-то сверху доносилось сопение и странное бульканье. Потянуло спиртным.
- Никанорыч, ты меня слышишь?
- Обожди, хозяйка, одну детальку прилажу, - отозвались со шкафа. - Последний штрих... Я гений, гений, гений!
Галина спрыгнула с табурета, оставив гирлянду болтаться на одном конце. Судя по всему, вредному домовому удалось наладить самогонный аппарат. На всю квартиру несет!
- Ты в своем уме? - закашлялась она. - Выставит на балкон с твоей самогонкой и прав будет.
- Не дам! - испугался домовой. - Закусаю! Ключи спрячу! Все шнуры-провода позапутаю!
- Не поможет, - ведьма осмотрела гирлянду, прикидывая, куда ее лучше прицепить. - Вспомни-ка прошлый год: всю душу вложил, и сам же потом разбирал. Понравилось в морозилочке?
- И то верно, - Никанорыч нахохлился, шмыгнул бугристым носом. - Никакого уважения к покровителю дома! Злые вы, уйду я от вас!
Женщина усмехнулась, но промолчала. Уйдет он, как же! На худой конец, провода запутает или муку рассыплет, но родного угла не покинет.
- Смеешься? Эх, Галина Никола-а-авна, хоть ты пожалей батюшку! Колдани ветерку или тайничок какой. Я ж всю душу... - залебезил домовой, приземлившись на плечо хозяйки.
- А гирлянду повесишь?