***
Городской рынок в предновогоднюю пору напомнил мне чемпионат по выживанию: обезумевшая толпа стремится любой ценой достать желаемое... и выжить. Количество жертв и тяжесть повреждений остаются за кадром, а в роли призов выступают заветные продукты и подарки. Скажите, что мешает закупиться недельки за полторы до праздников? Вот и я не знаю.
Мама к всенародному буйству подходила со всей ответственностью: составляла список необходимого и забрасывала десант в лице папы, Анютки и меня числа так двадцать третьего. Вариант идеальный, и волки сыты, и овцы целы. Но в этом году система дала сбой: папа обещал вернуться не раньше тридцатого, да и все остальное навалилось... Короче говоря, нас с сестренкой поставили перед выбором: либо топайте сами, либо встречайте праздник с консервами, запивая их лимонадом. Для вкуса можно майонезом полить, ибо сей полезный продукт никогда не кончается.
Не буду описывать наши рыночные мытарства, они бы чудно смотрелись в любом триллере. Скажу только, что через два с лишним часа очередей, толкотни и матюгов почем зря мы походили на спешно размороженных Снегурочек. Сходство довершали туго набитые, грозящие вот-вот лопнуть пакеты, снег на ушанках и потрепанный вид.
- Куда теперь? - Аньке удалось перекричать шумную толпу. - На маршрутку?
Мои руки дрожали от неподъемной тяжести, а до автовокзала идти и идти, если по дороге не затопчут. Прижавшись к стене, стали думать как выбраться.
- Счастливые люди, - сестрица завистливо вздохнула, глядя на ползущие мимо автомобили, - медленно, з-зато тепло.
- Аньк, берем пакеты и бежим, другого выхода не вижу.
- Каким м-местом, интересно?! У меня п-пальцы не с-сгибаются...
- Тогда будем ждать глобального потепления. Или чуда, - шутка вышла натянутой, сестра даже не улыбнулась.
- Ну, глобального потепления не обещаю, а вот с пакетами помочь могу, - к нам приближался Артемий Петрович. В отличие от двух замерзших сусликов, он был чист и нетронут, как снег в Альпах. Наверняка на машине.
- З-здравствуйте. Вы нас очень выручите...
- Успеете раскланяться, - прервал он меня. - Берите по одному, остальные сам возьму.
С легкостью лавируя в толпе - от нас требовалось лишь не отставать - Воропаев добрался до машины и открыл багажник. Сгрузив туда свои ноши, нырнули в тепло. Артемий Петрович поколдовал над печкой и повернулся к нам.
- Вот теперь здравствуйте.
- Добрый день...
- Здрасьте, - отозвалась Анька с заднего сиденья. - Вовремя вы, пятка мне в глаз! Еще б немного, и полный трындец! Замерзли, как цуцики, хоть бери и до весны закапывайся.
Воропаев принял эту эмоциональную тираду как должное.
- Спасибо. Что бы мы без вас делали? - искренне сказала я.
- Вы вогнали меня в краску. Анна Сергеевна, я полагаю?
Мне ничего не оставалось, как представить их друг другу.
- Рад знакомству. Так куда, говорите, вас отвезти?
- Ну что вы, - забормотала я, - мы как-нибудь сами, на маршрутке...
- Еще чего! - возмутилась сестрица. - Дрейфуй, раз умная такая, а у меня до сих пор ноги не отмерзли!
Захотелось пристукнуть девчонку на месте. Вот у кого язык впереди летит, мозги не поспевают! Искоса взглянула на Воропаева: как ему такая широта мышления?
- Увы, Вера Сергеевна, вы в меньшинстве, - серьезно сообщил мой начальник.
Он набрал кому-то, сообщил, что отъедет на полчаса, и вернул телефон в карман пальто.
- Алиби для гостей с Марса. И всё-таки, куда?
- Свобода, двадцать семь, - сдалась я. - Каких-то двадцать минут...
- Или сорок маршруткой. Справа смотрите!
В Центре мы прочно засели в пробке. Бестолковое автомобильное стадо блеяло, гудело, ругалось. Суббота, народ домой спешит, вот и срываются. Увидев, с какой скоростью движутся маршрутки, мысленно поблагодарила провидение и Анину бестактность. Как оказалось, зря.
- Интересное у вас имя. В истории вроде был один Артемий Петрович, Волынский - похвасталась эрудицией сестренка, - то ли при Анне Иоанновне, то ли при Елизавете.
Ох, если она вспомнит, что стало с "одним Артемием Петровичем", пиши пропало.
- Точно, - просияла маленькая поганка, - пока жена была в Москве, он совратил молдаванскую княжну из свиты царицы и его казнили!
Самообладание Воропаев сохранил, но машина предательски вильнула.
- Всё было не так, - быстро сказала я. - Кабинет-министр Волынский участвовал в заговоре против Бирона. Ни о какой княжне там речи не шло.
- Разве? Ты мне сама вроде книжку подсунула, про дом изо льда...
- "Ледяной дом", - машинально поправила я.
Аукнулся-таки Лажечников, в самый неподходящий момент. Немало слез в свое время пролито над историей Волынского и Мариорицы, прежде ни одна книга не заставляла меня плакать. Кому расскажешь - засмеют.
- Не слышал, - признался Воропаев, следя за дорогой, - теперь буду опасаться иностранных шпионок. Спасибо, что просветили.
- Да не за что, обращайтесь, - милостиво кивнула Анютка. - Здесь направо, потом налево.
Покупки нам не только довезли, но и донесли до самой квартиры. Возражения не принимались, благодарности возвращались обратно.
- Не знаю, как вас благодарить, - сказала я, едва сестрица скрылась в своей комнате. Кое-кого ждет оченьсерьезный разговор!
- Ерунда, - отмахнулся Артемий Петрович. - Считайте это компенсацией за отгул двадцать седьмого, если вам так удобней.
Значит, накрылась встреча Сашки медным тазом. Обидно до чертиков! Но раз сказал, что не отпустит, можно не надеяться: баланс справедливости работает в обе стороны, на то он и баланс.
- Вы уж извините Аньку, - я старалась избегать взгляда Воропаева. - Никого не стесняется, что на уме, то и на языке.
- Правильно делает. Молдаванская княжна, ну надо же! Полистаю историю на досуге, врага надо знать в лицо. Не смею задерживать, Вера Сергеевна. Счастливо оставаться.
- Может, чаю попьете? - отважилась предложить я.
- Мои полчаса истекли, а точность - вежливость королей, - он вдруг подмигнул мне. - Но за приглашение спасибо.
Глава 10
Не было печали...
Законы подлости исполняются без промедления.
Л. Крайнов-Рытов.
Во вторник утром позвонил Сашка и похоронным голосом сообщил, что билет пришлось сдать из-за проблем на факультете. Поклявшись быть тридцатого, он болтал без умолку, ругал неорганизованных преподов, передавал приветы от общих знакомых и в конце шутливым тоном осведомился, не заглядываюсь ли в его отсутствие на местных аборигенов.
Банальный вопрос на долю секунды выбил из колеи, а привычное: "Да за кого ты меня принимаешь, Погодин?!" оставило на языке горьковатый привкус. Сашенька, миленький, родненький, приезжай скорее! Дров наломала - складывать некуда.
После вчерашнего эксцесса я дрожала мелкой дрожью. Опозорилась так опозорилась, вспомнить стыдно. И почему я вечно во что-нибудь влипаю? Неприятности - те же мухи, а мухи редко ошибаются.
Не дождавшись звонка будильника, вспомнила, что сама его отключила.
...Отлежитесь, придете в себя, а потом думайте о глобальном, сколько душе угодно...
Отгул законный, но не события, послужившие тому причиной.
***
Накануне
Украшательство близилось к завершению, оставались только холл и ординаторская. Проинспектировавшая рабский труд Крамолова осталась почти довольна и разрешила закончить работу завтра.
- Пойдемте, что ли, кофе попьем? - предложил Дэн. - Домой через час, хоть время скоротаем.
Ярослав отказался, намекнув на недописанный отчет, а у Толяна была назначена встреча с санитарами на почве "общих интересов". Понятно, каких: опять потом в черных очках явится.