- Подождите минутку, - напряглась я. Ручка замерла над бумагой. - Какой еще "возможный ущерб"?
- Формальность, чистая формальность, лапушка, чтобы не нарушать отчетности, - залебезила старуха, пряча хитрые глазки. - Фирма веников не вяжет! Сколько на свете живу, недовольных не было! Благодарили только, чесслово!
Смотрите мне, гражданка Лукоморьина, в случае чего одна-единственная расписка роли не сыграет.
- ...число-месяц-год. Подпись. А теперь давай пальчик, чтобы всё чин-чинарем было!
Я охнула, когда баба Клава глубоко проткнула мой палец цыганской иглой, притворно зацокала и приложила ранку под подписью.
- Вот и всё, милая, - противно оскалилась старуха. - Теперь хошь-не хошь, а заплатить придется. Но о результате труда моего не пожалеешь, слово потомственной ведьмы! Теперь отдохни, голуба, пока баба Клава все приготовит.
- Погодите, а условия?
- Только одно: никому не говори, где я живу, лады? - она ущипнула меня за щеку. Правая половина лица полностью онемела.
Старушка отперла дверь и, хихикая, умчалась на кухню. В квартире что-то звенело, гремело, лязгало и падало; треск искр сменялся нечеловеческим ревом, а тот, в свою очередь - бьющим по ушам визгом. Запахло гарью и паленой проводкой, весь дом сотрясали слабые, но вполне ощутимые взрывы. Мамочки, когда же это кончится?!
- А-а-апчхау!!! Пчхи-хи-кхи! Вот пакость-то! - простонали из кухни. - Чтоб я хоть раз еще эту дрянь готовила?! Но для дела, для дела... Овчинка стоит выделки, ох стоит! Долг платежом красен!
Всё разом стихло, только люстра продолжала раскачиваться и мелодично звенеть подвесками. Баба Клава, как ни в чем не бывало, проскользнула в гостиную, вновь заперла дверь и устроилась напротив меня.
- Маленькие технические неполадки, - проскрипела она и кашлянула пару раз. - А вот то, за чем ты пришла.
На ладони колдуньи лежал прозрачный флакончик размером с грецкий орех, наполненный бледно-лиловой жидкостью. Я потянулась к нему, но бабуля ловко отдернула ручку.
- Куды лезешь, девонька? Сначала стулья!
- Мне сесть, лечь, встать? - голос не подвел, но коленки предательски дрожали.
- Протяни руку.
Стоило ведьме ухватиться за мое запястье, как ее ощутимо ударило током. Мы обе слышали треск разряда.
- Уй! Не пускает, - пожаловалась старуха. - Скажи, чтобы успокоилось, если совсем убрать нельзя. Должно послушаться.
- Как?
- Просто позови.
Пускай не с первой и даже не с пятой попытки, однако мне удалось войти в контакт с магией. Она напоминала золотистое сияние, которое можно не только увидеть, но и пощупать. Она была рада мне, вот только наотрез отказалась впускать старуху. Недовольство поля чувствовалось где-то на грани сознания. Привычное "Нельзя! Не надо!" вызвало лишь грустную улыбку. Пожалуйста, я тебя прошу! Хотя бы ненадолго. Она не сможет причинить вреда, ведь ты рядом.
Сияние полыхнуло и... освободило крохотный участок у запястья в пару сантиметров толщиной.
- Лишнего не возьму, не бойся, - прошелестела ведьма, - не стоит оно того.
Она вцепилась в мою руку, закрыла глаза... Ни заклинаний, ни огненных знаков, ни раскатов грома. Почуяв неладное, я рванулась, но меня будто удерживали в кресле. Сухие шершавые пальцы давили всё сильнее, вытягивая чужую жизнь. Ни боли, ни головокружения - ни-че-го, только внезапно нахлынувшая тоска. Отчаяние.
Поле отшвырнуло старуху прежде, чем она успела оттолкнуть мою руку.
- Злобное какое! - баба Клава погрозила пустоте кулаком. - Честных сделок не признаешь?
Она вложила мне в ладонь пузырек и вытолкнула из квартиры.
- Иди, милая, и про условия не забудь. Выпьешь дома, когда одна окажешься, не позже следующих суток. Проснешься уже другой, - ведунья помахала на прощание, крепко прижимая к себе прикрытую резиновой крышкой непонятную банку. - Привет всем передавай, особенно Дашеньке...
Вытирая слезы, я вышла из подъезда и побрела к остановке. Мороз больно хватал за мокрые щеки, пришлось набросить капюшон. Прислонившись к стене дома, достала зеркальце. Не постарела совсем! Не знаю, сколько лет из меня выкачали, но морщинок не прибавилось.
Включила телефон и ужаснулась: без двадцати двенадцать! Я просидела в логове старой ведьмы почти пять часов! Контрольным выстрелом стала смс-ка: "Вам звонил абонент такой-то" и время последнего звонка. Сорок три непринятых вызова.
***
Такси резво домчало меня до больницы. Водитель, пожилой, усатый, с блестящей лысиной, болтал без умолку, называл "дивчинкой", слушал классику и дымил на весь салон. Я съежилась на заднем сиденье и закрыла глаза. Окружающий мир пролетал мимо побочным фоном, а защитное поле, к которому я отчаянно взывала, хранило зловещее молчание. Обиделось, наверное. Есть за что.
Расплатилась с таксистом, выбралась из машины, вошла в здание больницы, поздоровалась с завхозом Антонычем - всё на автопилоте. В коридоре наперерез мне бросился Печорин.
- Ты где шастала?! - вампир дернул меня за локоть и бесцеремонно поволок куда-то.
Как оказалось, в ординаторскую.
- Вернулась! - прорычал он в трубку. - А шут ее знает, не сообщала! Ждем!
- Соболева, ты... у меня слов нет! - он плюхнулся рядом на диван. - Мы думали, тебя сожрали в темном переулке! Где ты была?
- Перестаньте орать! Мы с вами на брудершафт не пили, и не ваше дело, где я была.
- Будешь сама ему объяснять, - немного остыл стоматолог. - Он уже собирался к твоим предкам заявиться, у вас трубку никто не брал.
- А дома нет никого, - безжизненно отозвалась я. - Папа в отъезде, мама в гостях в Нижнем, Анька в школе...
- Будешь сама объяснять, - повторил Евгений Бенедиктович.
Воропаев примчался минут через десять-пятнадцать. Думала, удавит на месте, но нет.
- Вы в порядке, - устало выдохнул он.
- В полном. Отсутствовала по личным причинам, можете сделать мне выговор...
- Без советов обойдусь, - буркнул Артемий Петрович.
А что еще он мог сказать? Отчитать за выключенный телефон? Ситуации бывают разные. Отругать за то, что не предупредила? А он мне, простите, кто? Не мама, не папа и даже не троюродный дядюшка.
Почувствовав ментальное прикосновение к ауре - проверял, всё ли в порядке, - возмущенно зашипела:
- Да отстаньте вы со своей магией! Надоели!
Воропаев не обиделся, скорее, удивился.
- Вы чувствуете меня?
Захотелось крикнуть, что после упрямого поля это как раз плюнуть, но я промолчала.
- Оставляю вас, - хмыкнул вампир, - посуду, просьба, не бить: она не казенная.
Вздрогнув от громкого звука, поднялась с дивана и надела халат.
- Кто там у нас по списку, Радищева с пневмонией? Идем к Радищевой, - бодро заявила я, собираясь сбежать по-быстрому.
- Вера Сергеевна, что с вами происходит?
- Ничего. Я прошу прощения за опоздание и обещаю наверстать упущенное. Остаюсь на дежурство, хоть на всю неделю...
- Не надо таких жертв, - прервал он меня, - просто скажите, где вас носило эти четыре часа.
- Личные причины, я же сказала.
В ординаторскую прокрались Сева и Жанна. Увидев нас, они одинаково смешно изменились в лицах.
- Ой, мы, кажется, помешали, - молодой терапевт уставился в пол.
- Вовсе нет, Романов. Я уже ухожу, - прощальный взгляд Воропаева прожег меня насквозь, - Соболева, во время перерыва зайдите ко мне.
- Пренепременно.
Проигнорировала вопросительный прищур Жанны и, усевшись за стол, принялась делать выписки из нехуденькой карточки Радищевой. Любопытное сопение сладкой парочки действовало на нервы, но вскоре и они ушли.
Убедившись, что поблизости никого нет, я поплотнее прикрыла дверь и достала пузырек бабы Клавы. Либо сейчас, либо никогда: во время перерыва его просто-напросто конфискуют. Выпью и проснусь другой? Не верится. Вот она, судьба, холодит ладонь. Прости, что нарушила своё обещание. Так будет лучше, я знаю. Чувствую почему-то. На всякий случай коснулась амулета - холодный, защита тоже спокойна, не колеблется. Значит, пьем. Твое здоровье!..