Обиженный мозг, которому не дали прикорнуть, взялся за трансляцию воспоминаний.
Он ведь уже видел ее спящей, почти такой же беспомощной. Давно, в ординаторской, когда остался на дежурство, никого не предупредив. Решил, что хватит с него танталовых мук, пора выбить клин клином. Да кто она, в конце концов, такая, эта Вера Соболева, чтобы он, взрослый мужик, до онемения торчал под ледяными струями, как какой-то озабоченный мальчишка? Раньше он не знал, как это больно. Узнал. До сих пор стыдно.
В общем, тогда Артемий был настроен на перемены. Мысли в голову лезли самые крамольные (ежу понятно, кто тут постарался), а жалко... оно у пчелки. Она бы ни о чем не вспомнила, а он сможет преодолеть этот барьер и жить дальше. Влечет неизвестное, сладок запретный плод и тому подобное. Клин клином, проще говоря.
В ординаторской горит свет, наябедничала полоска под дверью. Всё трудится. Ответственная... Он прекрасно открывал двери, не издавая при этом никакого шума. Но каково же было удивление Воропаева, когда вместо трудящейся в поте лица Веры Сергеевны он обнаружил просто Веру, мирно сопящую на диване и кое-как укрытую халатом! На столе громоздились документы, к которым едва ли кто-то притронулся, рядом остывала чашка с чаем. На блюдце сиротливо лежала зефирина в шоколадной глазури.
Эта зефирина его добила почему-то, сразила контрольным выстрелом. Артемий потер лицо ладонями и беззвучно рассмеялся. Извращ-щенец! Как тебе литовский праздник Обломайтис? Рука-то поднимется на спящую? Или не рука...
Вера спокойно дышала под своим халатом, который практически сполз с нее, и, конечно, не подозревала о возможном покушении на девичью честь. Да что там? Вся решимость куда-то сразу испарилась. Подлец, ох, подлец! Смех один! Не будить же ее, в самом-то деле!
Воропаев присел рядом, зачем-то поправил на ней халат и "повесил буйну голову". Уходить он не собирался. Девчонка завозилась во сне, слегка толкнув ногой своего непосредственного начальника. И что он в ней только нашел? Костлявая, неказистая, личико маленькое, волосы не пойми какого цвета. Размер... хм, размер тоже далек от идеала. Девчонка-школьница, хотя и среди них встречаются вполне себе такие... сформировавшиеся экземпляры.
"Не пойми какие" волосы выбились из пучка, прикрывая маленькое аккуратное ухо и тонкую шею. Он потрогал эти прядки, не касаясь кожи. Мягкие, но точно крашеные. Соболева в своем уме? По доброй воле выбрать такой жуткий цвет... А глаза у нее - линзы, вблизи это хорошо видно.
Верина рука вдруг шевельнулась, поползла по дивану, будто что-то искала. И нашла руку Воропаева. Тот замер, готовый набросить невидимость. Сейчас проснется!
- Это ты?
Забавно...
- Зависит от того, кого вы хотели увидеть. Формально, я это я.
Соболева улыбнулась. Не просыпаясь улыбнулась!
- Значит, ты. Ни с кем не спутать...
Она накрыла его руку шатром ладони. Вдвойне забавно...
- Ты мне давно не снился. Я скучала.
- Разве это сон? - вообще здорово, если она понимает, что спит.
- Конечно, сон, иначе быть не может, - отчетливо сказала девушка. - В жизни мы далеко, почти что на разных планетах.
Теперь понятно, за кого его приняли. За таинственного Александра Погодина, то бишь, за московского жениха. Но с каких это пор Москва - другая планета?
- Я на Марсе, ты на Юпитере? - пошутил Воропаев, чувствуя себя ужасно глупо. - Земля, Земля, я Марсоход-1...
- Не уходи! Это хороший сон. Не хочу просыпаться...
- Надо, Вера, надо. Родина-мать зовет. Это свинство - так внаглую спать на дежурстве.
- Но если я проснусь, ты уйдешь, - жалобно заметила сновидица.
- Вернусь на Марс. Не переживай, - Артемий слегка пожал ее пальцы, - я буду с тобой еще оч-чень долго...
О чем он только думает?!
"Ты будешь жить, слышишь? Хочешь того или не хочешь, но я тебя вытяну. Любой ценой".
Ближе к утру заглянул Печорин и без своих обычных шуточек предложил:
- Давай я подежурю, а ты подремай. Разбужу, если вдруг что.
- Не надо, всё нормально. Двойника видел?
- А как же? - вампир поскреб гладко выбритый подбородок. - Шарится по отделению, типа на посту, не просвечивает вроде... Она хоть как, держится?
- Без изменений, ни туда, ни сюда. То мечется, то замирает. Пробовал чистить интоксикацию - бесполезно, не реагирует.
- Я отдал ту штучку нашим, - поделился Евгений. - Хорошие ребята, толковые, обещали прислать итог завтра утром. Дотянете?
- Деваться нам некуда.
Воропаев встал, немного прошелся. Сидеть было неудобно, постоянно затекала спина.
- Слушай, не майся дурью, пойди приляг! До твоей обители две минуты от силы, успеешь прибежать, - безрезультатно взывал к нему Печорин. - Знаешь, после всего, что между вами было, ты просто обязан на ней жениться. Или назначить неустойку за потраченные нервы и здоровье.
- Да ну тебя, - махнул рукой зав. терапией.
- Не, я серьезно. Нельзя оставлять ее безнаказанной!
Остаток времени вампир вспоминал анекдоты, травил байки и даже описал в деталях знакомство с Верой в поезде.
- Как она Малышева выставляла, на всю жизнь запомню! Представь только: сидит такая хлипкая девица, перед ней - такой громадный амбал, и эта самая девица укатывает его морально. Я, говорит, признана вменяемой и в социальном плане неопасной... Эй, да ты спишь!
- Не сплю, - отозвался Артемий, - просто задумался. А с Малышевым по-другому никак, только давить интеллектом. Хотя он не дурак, просто качественно прикидывается.
Печорин умолк, покачал головой и продолжил бессмысленную болтовню.
К началу рабочего дня девушке стало хуже. Приступы повторялись каждые полчаса и длились дольше, чем раньше. Обезболивающее из холодильника подходило к концу, вампир предложил добыть нового, но Воропаев отказался. Нет смысла глушить боль, если не знаешь, как устранить причину оной. Ситуация складывалась тупиковая: состояние Веры требовало его постоянного присутствия, усталость - следствие магического перенапряжения, - валила с ног, а двойник становился всё прозрачнее. В конце концов, пришлось отказаться от его использования и искать другой выход.
Крамолова затаилась и больше не звонила. Бенедиктовичу удалось выведать, что она уехала в райцентр по делам учреждения, срок возвращения неизвестен. Зам главного врача по лечебной части, к которому не преминул обратиться Воропаев, без удивления подписал просьбу об отпуске.
- К чему такая спешка? - только и спросил Илья Алексеевич. - В начале года...
- Семейные обстоятельства, - зав терапией спокойно выдержал изучающий взгляд. - Мне не нужен месяц, дайте неделю-две.
- До первого февраля, больше не могу, - со вздохом сказал доктор Мельников, ставя кругленькую толстую подпись. - Марья Васильевна скоро вернется, требуйте с нее. Уверен, вамона не откажет.
- Спасибо вам огромное, - Крамолова не дала бы ему и трех дней, Артемий прекрасно понимал это. А замечать сарказм он попросту устал: всем известно, какие слухи ходили о нем и Марии Васильевне.