На собрании двух общин — Дувры и Хорибы — он коротко изложил свое отношение к кочующим племенам и к Офиузе.
— Все имеет конец в этом мире, — заключил он. — Должен, стало быть, прийти конец и нашему бездействию. Мы достаточно окрепли, чтобы перестать терпеть насилие. Если мы одобрим поход и выиграем его, — а я на это очень надеюсь, — то, начиная с сегодняшнего дня, не будем отдавать тирийцам дары и рабов. Что скажет на это совет старейшин? — спросил он решительно. — Пойдем войной на тирийцев или нет?
— Пойдем! Пойдем, конечно! — первым отозвался Мука-порис. — Наш долг — следовать за тобой, предводитель!..
— Пусть тирийцы вернут нам похищенных девушек! — послышались голоса из толпы. Их поддерживали сердитые возгласы других.
Все больше людей кричали, что тирийцы — настоящие разбойники с большой дороги, что они связались с их тарабостас и совсем обнаглели… Страсти разгорались.
Хлебопашцы вели себя более сдержанно, хотя тоже считали, что пора воздать тирийцам по заслугам, — слишком уж часто они отбирают у них хлеб и лишают близких сердцу людей.
— Мы тебя поддерживаем, Аптаса! — подали и они свой голос.
Совет проходил на огромном поле, откуда был виден порт Дувры. Корабли и лодки плавно покачивались на воде. Залив у входа в Долину Змей переливался в утреннем блеске, окруженный зеленью деревьев и цветами. Две рыбацкие лодки тянули невод в нижней части реки. Повсюду были разлиты мир и покой.
Герула думал, что флотилия быстрых судов построена для того, чтобы укрепить связи с гетами из немногих поселений, оставшихся, как островки, среди кочевых темнокожих племен, а также чтобы стать заслоном на пути разбойников всех мастей. И был ошеломлен услышанным. Корабельщик нахмурил лоб. Он слишком любил и ценил Аптасу, чтобы не помешать ему в его безрассудном замысле. Встревоженный, Герула вскочил с травы, где сидел в первых рядах тарабостас, вырвал со злостью несколько волос из своей спутанной бороды и крикнул:
— Я против! Я не поддерживаю тебя, предводитель, хотя тебе прекрасно известно, как ты дорог мне. Нельзя этого делать! Тира находится под защитой римлян. Она платит им дань. А мы платим ей. Так и должно быть: большая рыба проглатывает маленьких.
— Ага! Значит, ты на стороне тех, кто похищает наших девушек? — крикнул ему Мука-порис.
— Я? — Герула прижал руку к груди и с недоумением посмотрел на него.
— А то кто же? Ты со своими помощниками все время плаваешь по реке…
Еще несколько голосов поддержали эти безумные слова. Герула, почернев от скорби, сел на свое место. Он не знал, что друг детства Аптасы был его врагом…
— Старейшины! — крикнул предводитель. — Мы так ничего и не придумали. Идем мы войной на тирийцев или нет?
— Идем! Идем! — закричали все, поднимая вверх палицы.
Аптаса снова был поддержан общиной.
Развеселившиеся вдруг старики стали вспоминать давние походы Гетиуса, рядом с которым они воевали. Э-гей, по каким только холмам не скакали их резвые черные кони! Сколько вин они испробовали, скольких женщин ласкали — сарматок, римлянок, эллинок!.. Скольких злодеев они привязали к стволам деревьев, скольких зазнавшихся людишек обратили в прах.
Храбрость дедов, о которой рассказывалось с гордостью и так весело, воодушевляла молодежь. Сыновья пастухов и хлебопашцев приходили к Аптасе с просьбой:
— Возьми и нас на войну! Хотим драться с тирийцами.
Довольный тем, что его призыв нашел у людей такую горячую поддержку, предводитель, смеясь, возражал юношам, — не мог он взять на войну весь мужской цвет.
— Нельзя! Может вымереть племя, — объяснял он.
Аптаса собрал свои волосы под золотой обруч, застегнул куаламой пояс из добротной кожи, на котором он носил кинжал предводителя, и пошел к своим воинам.
Вскоре все они предстали перед храмом, и Аптаса огласил военные приказы. Стоя между столбами с законами, он назначал командиров отрядов и их помощников, кормчих и лодочников, называл число лучников, пращников, копьеносцев…
Командором флота он назначил Мука-пориса, на себя взял командование отрядом конников.
Лучше Мука-пориса, думал он, никто не сможет возглавить флотилию. Он решителен, умеет обращаться с людьми и сориентируется в любых обстоятельствах, недаром он искусный охотник. Как покойный Гетиус в молодости, он мог свалить зубра одним ударом меча.
Помощником и советником его он назначил Герулу.
Услышав это решение, корабельщик неожиданно испустил крик, затем ринулся к Аптасе, прокладывая себе путь локтями, и предстал перед ним, бледный от гнева.