— Слышу, Бастобалос. Что за печаль привязалась к моему другу?
— Скажи, тебе не жаль этих женщин? В чем они провинились, что их гонят в рабство?
— Жаль? Кому нужна твоя жалость? — ощетинился Далосак. — Может быть, этой, с соломенными волосами?
Бастобалос посмотрел на него с укоризной и вздохнул:
— И этой, и всем остальным… Давай освободим их! Пусть идут куда глаза глядят. — Он кивнул головой на деревья впереди.
— Видно, тебе жизнь надоела, старик! Хочешь, чтобы Албонак отрезал нам головы? Ну и желание! — Далосак откинулся на круп лошади и опять затянул свою песню.
Бастобалос замолчал и нахмурился. Его глаза мерили дали. Деревья, которые могли бы спрятать пленниц, были уже позади.
Вдруг справа от них послышался конский топот.
Далосак приподнялся. Оба посмотрели в ту сторону. На них несся галопом отряд конников. Пыль, поднятая копытами, вилась следом большим облаком.
Бастобалос и Далосак взялись за оружие. Албонак отбросил в сторону ткань, закрывавшую повозку. Мгновением позже он уже сидел верхом на коне, чуть было не рухнувшем под тяжестью грузного седока.
— Э-гей, погань! — Он сплюнул от злости и хлестнул коня, выходя навстречу тем, кто на них мчался.
Бастобалос й Далосак пришпорили коней, чтобы догнать его.
— Ничего опасного, — сказал толмач, разглядев конников. — Это стража из Ольвии[29]. — Он вложил меч в ножны.
С некоторых пор сарматские племена перестали грабить греческие колонии на морском побережье. Грабежи сменились выгодным для обеих сторон обменом товаров. Кочевники привозили шкуры, рабов, а в обмен получали украшения, ткани, оружие, вина. Исключение составляли лишь аланы, продолжавшие нападать на мирные селения.
Однако конники не проскакали мимо. Они молниеносно разделились на два отряда, взяв караван в клещи. Это были стражники-ольвийцы в серых плащах и шлемах с высоким гребнем. Они остановились с копьями наперевес. Их командир приблизился к каравану.
— Кто вы такие и куда держите путь? — спросил он властным голосом.
— Эх, расколол бы я тебе башку! — взорвался Албонак. — Спрашиваешь, кто мы такие? А сам-то ты ходишь по чьей земле? — Он был одурманен бузатом и исходил слюной от гнева. — Растолкуй ему, Бастобалос!
Толмач перевел смысл его слов.
— Ты ошибаешься, варвар, это не ваша земля. Вы находитесь на землях Ольвии, — ответил командир, красуясь на своем коне. — И mя отвечаю за порядок в этих краях, потому и хочу знать: что вы делаете здесь, в приморских степях, принадлежащих Риму?!
Бастобалос перевел слова командира.
Албонак, вместо того чтобы подумать об опасности, разгневался еще больше:
— Нет, вы послушайте только! Он хочет знать! Тот, который пришел сюда с голой задницей, приблудился на нашей земле! Ха-ха! Слушай, ты, пришелец, индюк надутый, или не добрался наш род до Паннонии[30]? Сколько там еще осталось до вашего гордого Рима?
Командир стражников смотрел на него нахмурившись. Он держал копье острием вниз и терпеливо слушал. Однако кочевник переходил грань дозволенного.
Римляне немало натерпелись от набегов кочевников. Чтобы наладить с ними мирные отношения, пришлось принять часть их в Паннонию, а затем искусно использовать в борьбе против свободных даков. С этими, степными, кочевниками конфликты также были улажены…
Командир искал подходящие слова, чтобы как-то утихомирить варвара. Но, услышав, что тот говорит о Риме с такой непочтительностью, не выдержал и вскричал с возмущением:
— Не касайся нашего славного Рима! Все народы и страны легли к его ногам. Как смеешь ты, дикарь, судить о государстве, которое простирается до самого края земли?
Но главарь кочевников уже не слушал его. Он поднял лошадь на дыбы и замахнулся секирой, крича как бешеный:
— Убирайся отсюда, чужак!
Бастобалос и Далосак, осаживая своих лошадей, пытались удержать его от непоправимого, но… было поздно: командир пронзил копьем грудь Албонака. Тот рухнул с коня.
С обеих сторон полетели стрелы.
Бастобалос схватился рукой за плечо и выпустил поводья — и его достала чья-то стрела…
Телохранители и воины Албонака были окружены. Далосак в смятении озирался. Вдруг он взвыл, выругался и, пришпорив коня, рванулся вперед, между конниками… Бесполезно! На него накинули аркан.
Воспользовавшись суматохой, другие кочевники, пришпорив коней, вырвались из кольца. Некоторых догнали стрелы, иные сумели ускользнуть. Ольвийская стража задержала только Далосака.
29
30