— Подожди! — вдруг остановила она его. — Я всегда была уступчивой женой и помогала тебе во всем. Теперь выслушай и ты меня. Вспомни: ведь бывало уже, что ты слушал мое слово, и это всем нам шло на пользу. Так или нет?
— Твоя правда, — ответил он.
— Давай поговорим об этом месте и об этой хижине. Ты выбрал ее для привала. Правильно сделал: хорошее место, укромное, тихое. И хижина прочная, это сразу видно. Она нам будто уготована богами — для нас оставлена в таком виде… В общем, я хочу сказать тебе, Басчейле: давай поселимся здесь! — она перевела дух.
— Я сам об этом думал, — поддержал муж, — но ты говори, говори!
— Бастарны остались в стране пигмеев. Сюда, может, они и не дойдут. Имперскому орлу нечего рыскать в этих пустынных местах… Всего, чего хотел римлянин, он добился: страна стала пустыней у его границ. Давай же поверим, что мы укрыты от всех бед и ненастий. И пустим корни здесь, в этой лощине, построим алтарь для жертв нашим богам, — ведь они охраняли нас до сих пор. А где все те, кто отправился вместе с нами в путь? С них содрали кожу бастарны и склевали вороны!
— Я согласен с тобой, — ответил Басчейле. — Этот домик послала нам сама богиня Бендис. Мы можем построить рядом жилье и получше, но вот вопрос: как жить одним? Наши служители богов со своими учениками нашли себе пристанище в горной пещере, как их наставлял Декенеу — первый среди богослужителей. Они проводят дни в беседах с Замолксе, самым главным своим божеством. А мы с кем словом обмолвимся? И потом, подумай о детях: им ведь нужны друзья…
Ептала опустила глаза, расстроенная. Затем оживилась и сказала:
— А может быть, набредут на наше жилье другие, такие же скитальцы, и мы станем ладить с ними… Не сгинул же род даков на земле?!
— И тут я с тобой согласен, — улыбнулся Басчейле. — Даже если вернутся хозяева этого дома — ничего страшного. Мне кажется, они должны быть из почитаемых тарабостас. Посмотри сюда, — он протянул ей дощечку, которую нашел раньше. — Среди них был и артила[12].
— Значит, они держали много овец. И должны были вести им счет, — заключила она, глядя на знаки, нацарапанные на воске.
— Нет! Тут что-то скрыто, — задумчиво проговорил муж. — Может быть, это наставление для детей хозяев?..
— Вижу, Басчейле, — проговорила со вздохом женщина, — что ни годы, ни скитания не изменили тебя. Всё ты ищешь мудрость и тайну в каких-то штучках: одни царапают их на досках, а ты колдуешь своим резцом над деревом. Подумай-ка, не лучше ли всего на свете растить хлеб и разводить овец? На доске скорее всего знаки Марса Гривидиуса: много хлеба и много отар! И если бы у нас их тоже было вдоволь — насытились бы враги наши и не гнали с одних земель на другие, пощадили бы наши очаги… Они властвуют над нами, потому что мы бедны и бессильны. А стали мы такими потому, что наши племена без конца враждовали между собой, устроили резню, вместо того чтобы объединиться…
— Ептала, в тебе говорит сейчас настоящий дак! А что до хлеба, то можешь растить его с этого самого дня. Здесь, в Яла-чоле, найдется земля для твоих зерен, как и дерево для моего ножа…
— Яла-чола? — удивленно переспросила женщина. — Что за Яла-чола? Где ты ее нашел?
— В торбе, — развеселился муж. Он не успел еще поведать ей о своих открытиях.
Басчейле взял жену за руку и отвел к иве с пчелами.
— Вот, видишь? Боги перенесли сюда и наш дом, и пчел, и землю, и лес…
— Значит, ты тоже мечтаешь остаться здесь жить?
— Не скажу, что так уж мечтаю. Да, видно, боги все за нас решили…
Пока они беседовали и осматривали дом и долину, Алученте и Мирица разделали и испекли в золе зайца и позвали родителей к столу. Ептала разостлала на траве козлиную шкуру, на середину поставила большой деревянный поднос из явора, а на него — глиняную миску с варевом, от которого исходил пар. Поев, каждый разбросал в стороны остатки пищи: таким образом они подзывали ближе к дому хранителя очага… «Пусть придет Лер[13]!» В их представлении этот бог имел облик собаки, голову которой украшал венок из зеленых листьев, что символизировало спокойствие и мир…
В вышине зазвенел жаворонок. На дерево, что стояло на краю леса, вскочила белка. Она с любопытством уставилась на хижину и поняла, что отныне ей негде будет прятать свои орехи: в лощине вновь появились люди.
Глава вторая
РОД ТИРАГЕТОВ
Решив обосноваться в Яла-чоле, скитальцы взялись за работу. Женщины вымели пыль в хижине, проветрили на солнце шкуры и устлали ими широкую лежанку. Затем нарвали сухой травы — полыни, коровяка — и разбросали по полу. Басчейле присмотрел место для лука Алученте и своих инструментов.