Несмотря на наличие новой тенденции политического развития, во вторую половину XV в. Русская земля вступила, находясь еще в состоянии феодальной раздробленности. Система уделов как основа политической структуры страны сохраняла свое значение и после победы Москвы в феодальной войне. Старые уделы частично заменялись новыми, дробились и соединялись, исчезали и возрождались, но принципиальная основа оставалась без изменений. Каждый князь, опираясь на своих вассалов — бояр и вольных слуг, был полным господином своего удела и в то же время «соучастником» политической власти в соответствующих великих княжениях — Рязанском, Тверском, Московском. Каждое из них имело свою княжескую иерархию, «старейших» и «молодших» «братьев», просто «братьев» и «братьев» «меньших». Эта зыбкая и достаточно противоречивая система связана договорными отношениями и традицией, но более всего — реальным ходом исторического процесса, внутренним единством русского народа. Суверенитет земель и княжеств колеблется в пределах от почти полного до почти нулевого: феодальные владыки этих земель размещаются в широком диапазоне от суверенных великих князей Тверской земли до владетелей нескольких волостей и сел в прежних уделах своих предков. Власть великого князя Московского, именуемого в некоторых официальных документах «великим князем всея Руси», далеко не равнозначна даже на территории собственно Московского княжества и старых земель великого княжения Владимирского.
Политическая система Московского великого княжения, т.е. система уделов князей Московского дома, потомков Калиты, достаточно сложная сама по себе, вплетается в сеть договорных отношений с Тверью и Рязанью, Новгородом и Псковом. Великий князь Московский выступает то как государь-суверен с максимальным объемом политических прав, то как глава Московского дома, то как старший «брат» другого великого князя, то как сторона, равноправная со своим контрагентом.
Причудливая, противоречивая картина политической надстройки феодальной Руси начала второй половины XV в. отражает реальные, глубинные противоречия своего времени. При всей сложности и мозаичности политической структуры Русской земли, можно проследить две основные противоборствующие политические системы. Одна система — великое княжество Московское, олицетворяющее силы, борющиеся за единство Руси. Эти силы — феодалы, служащие непосредственно великому князю (его вассалы), горожане, и прежде всего жители Москвы, все слои общества, заинтересованные в прекращении феодальных смут и вражеских нашествий, основная масса русского народа — крестьяне, больше всего страдающие от княжеских усобиц и ордынских ратей. Другая система — крупные, средние и мелкие удельные (старые и новые) княжества и земли со своими собственными местными политическими центрами. Эта система отношений выражает интересы всех сторонников феодальной раздробленности, прежде всего самих удельных князей и их светских и церковных вассалов. Борьба этих двух систем, отражающих противоположные тенденции политического развития страны — новую объединительную и старую центробежную, — составляет основу политической истории Русской земли XV в.
К началу 60-х годов обе системы сосуществуют и тесно переплетаются, при этом само великое княжение Московское продолжает еще носить живые черты старой удельной традиции. В этом — специфика положения, сложившегося к тому времени в Русской земле.
Глава II Великий князь и его советники
28 марта 1462 г., впервые за 220 лет после установления ордынского ига над Русью, во главе Русской земли оказался князь, который не только не просил и не получал ханского ярлыка, но и вообще никогда ни по какому поводу в Орду не ездил и никогда ни в чем не прибегал к арбитражу, посредничеству или помощи хана. Это само по себе было крупным историческим событием: начался фактический пересмотр коренных принципов русско-ордынских отношений, основанных на вековой покорности русских князей властителям Орды.
Весной 1462 г. новому великому князю шел 23-й год (родился он 22 января 1440 г.)1. Иван был вторым сыном Василия Васильевича и Марии Ярославны, дочери боровского князя Ярослава (Афанасия) Владимировича, внучки героя Куликовской битвы Владимира Храброго (Серпуховского). Их первый сын Юрий, родившийся осенью 1437 г., умер младенцем. Суровая эпоха феодальной войны способствовала быстрому возмужанию юного князя, его приобщению к ратному делу и к тайнам политики. Уже на двенадцатом году жизни он участвовал в большом походе московских войск. Это был последний поход против мятежного Шемяки. 1 января 1452 г. великий князь Василий двинулся к Ярославлю, а «из Ярославля же отпусти сына своего князя великого Иоанна на Кокшенгу, противу князя Дмитрия». Позже из Костромы Василий отправил на помощь сыну отряд татарских вассалов царевича Ягупа. Но еще ранее лучшие воеводы, князь Семен Иванович Оболенский и Федор Басенок, а с ними серпуховской князь Василий Ярославич с «двором» великого князя — лучшими, отборными войсками, — двинулись прямо к Устюгу, где, по московским данным, находился Шемяка. Тот, узнав о прибытии Ивана Васильевича в Галич, сжег устюжский посад, оставил Устюг с наместником своим Иваном Киселевым и побежал на Двину. Московские воеводы, пройдя мимо Устюга («под городом не стояли ничего, ни единого дни»), бросились за ним в погоню. А сам великий князь Иван с царевичем Ягупом двинулся наперерез ему, через Кокшенгу на Вагу. Спасаясь от преследования, Шемяка побежал с Двины к Новгороду. С его политической ролью было покончено2.