Таким образом, в период оккупации, в условиях обострения дефицита, произошло сокращение торговой инфраструктуры. Однако в этот период наблюдается развития видов трудовой деятельности, не типичных для советского времени, например, частного предпринимательства, включая частную сферу обслуживания, зачастую с использованием наемной рабочей силы, проституции. Все эти виды деятельности также правомерно отнести к коллаборационизму, поскольку деятельность указанных лиц не только осуществлялась под контролем германских оккупационных властей, но и способствовала их нормальному функционированию. Так, налоги, уплачиваемые предпринимателями, торговцами, работниками сферы обслуживания, шли на нужды германской армии, а торговые точки и частные предприятия являлись источниками снабжения немецких комендатур и воинских частей. То же можно сказать о сфере обслуживания, работавшей в интересах как местного населения, так и германских военнослужащих. Однако следует признать, что частное предпринимательство, торговля, обслуживание были в значительной степени ориентированы на удовлетворение потребностей местного населения, помогая переносить тяготы оккупации, вести сносный образ жизни, получать рабочие места для трудоспособного населения. Поэтому данные виды деятельности хотя и являлись одной из форм коллаборации с противником, однако не нанесли значительного вреда интересам СССР.
§ 3. Коллаборационизм в области сельского хозяйства
Сотрудничество с оккупантами в сельскохозяйственной сфере является, пожалуй, самой масштабной областью гражданского коллаборационизма. Достаточно указать, что из 22 миллионов советских граждан, работавших в период оккупации на немцев, 20,8 миллиона были крестьянами[650]. Это напрямую связано с социально-демографической структурой советского общества. Ввиду того, что СССР являлся аграрной страной, 2/3 населения на 1941 г. проживали в сельской местности, а в соседней с РСФСР Белоруссией — 4/5 населения[651]. Специфика сельского населения состоит в том, что в его составе преобладали люди низкого образовательного уровня, так как небольшая часть сельской интеллигенции, в основном, эвакуировалась при приближении германской армии[652]. Кроме того, крестьянское население имело почти однородный национальный состав. Даже в пограничных с Украиной и Белоруссией районах РСФСР, где преобладало украинское и белорусское население, каких-либо трений в крестьянской среде на национальной почве не возникало. В центральных же областях РСФСР русское население составляло более 95 %[653]. То есть крестьяне представляли собой однородную массу в национальном, социальном и экономическом отношениях.
В отличие от интеллигенции и красноармейцев крестьян в основной массе интересовал вопрос о дальнейшем существовании колхозов и возможности получить в собственность землю. В основной своей массе крестьяне крайне враждебно относились к колхозам. После завершения коллективизации в 1933 г. внешне удалось добиться стабильности сельского хозяйства, однако германская агрессия четко показала, что крестьяне внутренне не смирились с колхозной системой. Согласно выводам А.С. Казанцева, колхозники формулировали свое отношение к оккупантам довольно упрощенно: «Хуже большевиков немец все равно не будет. Главное, чтоб землю народу дали, а там уж заживем.. .»[654] По мнению А.В. Посадского, «крестьяне оказались наиболее податливой на сотрудничество с оккупантами группой населения»[655]. Будучи движима подобными настроениями, ощутимая часть крестьянства, особенно в первые месяцы войны, пошла на сотрудничество с немцами. Это сотрудничество развивалось в двух основных направлениях: борьба с партизанами и выполнение продпоставок. Касательно масштабности коллаборационизма среди крестьян показательно свидетельство капитана РККА Гончарова, относящееся к 14 января 1942 г.: «Почти половина деревни работала вместе с немцами. Люди не только не поддерживали партизан, а доносили на них и боролись с ними»[656]. Это свидетельство, в основном, совпадает с данными органов и должностных лиц местного самоуправления, относящимися к этому периоду, согласно которым, в течение первых шести месяцев войны немалая часть сельского населения охотно шли на сотрудничество с оккупантами[657]. Интересны данные докладной записки начальника Воловского РО НКВД Тульской области, лейтенанта госбезопасности Алексеева, согласно которой, только за три дня после освобождения района, пробывшего несколько дней под оккупацией, по его деревням задержаны около 50 чел. явных изменников Родины, в том числе по одному только Никитскому с/с — 7 чел. В состав же созданного РО НКВД истребительного батальона по деревням Воловского района удалось набрать только 75 чел., однако автор докладной записки указывает на ненадежность многих из них, планируемый отсев[658].