Вид главаря внушал ужас даже таким прожжённым головорезам. В левой руке капитан держал голову Понса, в правой сжимал окровавленный палаш, а глаза пирата горели такой лютой ненавистью, что сам дьявол, наверное, содрогнулся бы от его взгляда.
– Вы решили бунтовать? – вкрадчиво спросил Корбо, но от звука его голоса по коже пиратов поползли противные мурашки.
– Нет, капитан! Мы только послали к тебе парламентёров, – растеряно ответил кто-то из толпы.
– Которые приставили к моему горлу клинок и хотели убить? – леденяще поинтересовался Тэо и в качестве доказательства дёрнул ворот рубашки, демонстрируя всё ещё кровоточащий порез на шее. Команда, виновато потупившись, молчала. – Если хотите поменять капитана, меняйте! – вдруг повысил он голос. – Но делайте это честно! – наконец взревел Корбо. – А не подсылая ко мне подлых убийц! – остервенело взглянул на команду капитан. – Держите своего парламентёра, – отшвырнув голову, презрительно поморщился Корбо. Голова, с грохотом ударившись о настил, гулко покатилась по палубе. Парни, провожая её настороженными взглядами, благоговейно расступались, пока она не оказалась у ног Фореста. Мастер парусов носком сапога остановил жалкий человеческий обрубок и, взглянув в мёртвые глаза заговорщика, произнёс:
– А я предупреждал тебя, Понс: не баламуть народ, береги голову! – злорадно хмыкнул пират. – Но ты не послушался… И вот результат, – сплюнул на палубу старик.
– Кто из вас мечтает занять моё место?! – громко спросил Корбо, пристально вглядываясь в физиономии парней. Опасаясь встретиться с вожаком взглядом, пираты, словно целомудренные девицы, опускали глаза. Форест, Ланс и Жюлиан, стоя в сторонке, с осуждением поглядывали на притихших матросов. – Нет желающих?! Тогда какие у вас ко мне претензии?! Говорите мне это открыто! Прямо в лицо! – капитан снова гневно оглядел команду, но мужчины, неуютно ёжась под его взглядом, молчали.
Про девушку уже вспоминать никому не хотелось, никто не забыл, что случилось с Хьюго, и ещё одним ярким примером служила валяющаяся посреди палубы голова Понса с изумлённо выпученными глазами и открытым ртом.
– Капитан, мы всем довольны! – поспешно прогудел большой Джо, и по толпе пробежал одобрительный гул.
Смерив команду свирепым взглядом, Корбо немного помолчал, затем зашёл в свою каюту и, схватив за руку ничего не понимающую Эстель, грубо выволок её на палубу. Испуганная, готовая расплакаться пленница, придерживая разорванное платье, практически бежала за мужчиной. Команда, замерев, смотрела на капитана, а Корбо открыл дверь кают-кампании и втолкнул туда сеньориту, так что бедняжка упала. Захлопнув дверь, мужчина повернулся к застывшей толпе и с ненавистью зыркнул на парней – ему хотелось придушить каждого из них. Пираты словно почувствовали это и боялись пошевелиться.
– К ней на этом корабле больше никто не прикоснётся! – заявил он. – Даже я! Вы довольны? – поинтересовался капитан. Мужчины, неловко потупившись, безмолвствовали. – Если больше нет вопросов, освободите палубу и вернитесь к своим делам, – твердо сказал Корбо. – Да, и уберите дерьмо из моей каюты, – брезгливо сморщившись, приказал он.
Несколько человек торопливо бросились исполнять приказ и через мгновение выволокли тела убитых, даже не соблаговолив натянуть на место штаны Паскалю. Корбо поднялся на ют и безучастно наблюдал, как полюбострастно засуетилась команда, не смея встретиться друг с другом глазами. Кто-то помчался убирать в каюте капитана, кто-то складывал трупы в мешки, другие подтирали кровавый след, оставленный головой Понса.
– Капитан, их надо отпеть, – осторожно проговорил Ланс.
– Сами и отпевайте, – зло буркнул Корбо и отвернулся.
Немного постояв в нерешительности возле трупов, Ланс проговорил несколько слов, после чего тела выкинули за борт. Застыв на корме спиной к команде, Тэо напряжённо смотрел на водную дорожку, оставляемую фрегатом. Вскоре выброшенные покойники неторопливо проплыли мимо и через некоторое время исчезли из вида.
Устремив взгляд за горизонт, капитан чувствовал нарастающее ожесточение, заполняющее его до отказа и готовое вот-вот выплеснуться наружу, затопив собой всё вокруг. Корбо жгуче ненавидел всех: и Эстель, и себя, и всю команду, и этот корабль, и море, окружающее его, и весь этот мир, в котором он не имеет права быть счастливым. Он не знал, как избавиться от чувства отчаянья, охватившего его, и продолжал угрюмо смотреть вдаль.