Облачённый в богато расшитый халат толстый работорговец бранил надсмотрщика, распекая его за то, что тот плохо следит за товаром, а потом ещё и портит его. Здоровый детина с руками кувалдами оправдывался и объяснял, что товар гнилой, и лучше сразу было выбросить всех в море, чем теперь выносить столько хлопот, доставляемых невольниками. Заметив кровавые следы на спинах рабов, пират догадался: это надсмотрщик так разукрасил бедолаг, и Тэо подошёл ближе.
Заметив интерес незнакомца, продавец перестал ругаться, злобно зыркнул на здоровяка и, расплывшись в слащавой улыбке, проворно заспешил к капитану.
– Господин ищет рабов на галеру? – заискивающе заговорил торговец на турецком языке, опытным глазом определив в потенциальном покупателе корсара.
– Ты очень догадлив, эфенди8, – улыбнулся Корбо. – Тебе есть что предложить? – начал издалека пират.
Толстяк сделал знак, и надзиратель вывел из-под навеса семерых крепких мужчин: трёх негров и четверых европейцев. Осмотрев невольников, стоящих со смирением оскоплённых быков, Корбо задал несколько вопросов и понял, что они ничего не смыслят в морском деле, а торговец продолжил разговор:
– Ну как? Посмотри, они полны сил и абсолютно здоровы, – начал он расхваливать товар, надеясь поднять цену.
– Они мне не подходят, – отрезал капитан. Толстяк растерялся, но, не желая терять покупателя, снова многозначительно взглянул на охранника, и тот вывел ещё пять человек, но и эти не подходили пирату. Тогда Корбо показал на оборванцев, жарящихся на солнце. – Это тоже твои? – поинтересовался он.
Продавец растеряно скривился и залепетал:
– Вряд ли господину подойдут такие рабы. Все знают, никто не может обвинить Касима в обмане! Вот и страдаю от своей честности, – скорчив печальную мину, вздохнул он. – Разве я могу подсунуть негодный товар? Я не хочу, чтобы господин говорил про меня, что я мошенник, – подобострастно залебезил торговец.
Именно это и произошло недавно. Хитрец сбагрил рабов на корабль, а когда ему вернули невольников, он попытался артачиться. Но на стороне раиса была сила, и Касиму пришлось не только вернуть деньги, но ещё и приплатить сверху за издержки господина. «Ещё хорошо отделался! Могли и вовсе забить до полусмерти», – вспоминал толстяк инцидент и, тонко чувствуя людей, понял: незнакомец явно не наивный ягнёнок, и лучше с таким не шутить.
– Это строптивые рабы, – пояснил он. – Они плохо исполняли обязанности, – добавил хозяин, и это было отчасти правдой.
На самом деле мужчины служили моряками, и сначала их взяли на торговый корабль, но, когда они попытались поднять бунт и захватить судно, восставших связали и отправили на невольничий рынок, так они и попали к Касиму. Толстяк удачно перепродал моряков на галеру, но и оттуда непокорные рабы попытались убежать, и не убили их только потому, что раису, купившему их, стало жаль денег, уплаченных за невольников. Вот он и решил вернуть своё да ещё получить компенсацию за тревоги. И вспоминая эту историю, Касим сокрушённо вздохнул:
– Собираюсь по дешёвке продать их на рудники, для галер они не годны.
– На каком языке говорят? – поинтересовался Корбо.
– Говорите по-турецки. Они понимают, – сообщил толстяк.
Капитан оглядел рабов, те угрюмо уставились на господина.
– Кто из вас знает морское дело? – спросил пират.
– Пятеро с корабля Вильгельма III, а семеро служили Его величеству Людовику, – настороженно прищурившись, ответил мужчина с седеющими длинными волосами.
– Голландцы и французы, – удовлетворённо хмыкнул Корбо.
– Абсолютно верно, господин, – насмешливо подтвердил мужчина.
Расспросив, сколько времени парни прослужили на кораблях, какие должности занимали и в каких стычках участвовали, капитан довольно улыбнулся. Пленники не понимали, зачем покупателю подобная информация, когда для гребцов на галерах нужна исключительно физическая сила и выносливость, но к величайшему удивлению и невольников, и торговца, Корбо заявил, что берёт всех.
– Вы хорошо подумали, уважаемый? – беспокойно засуетился Касим. – Я призываю в свидетели всех вокруг! – обратился он к другим работорговцам. – Я предупреждал господина! Это плохие рабы! Пусть потом не заставляет меня вернуть деньги! – воскликнул толстяк, не веря своему счастью, что может разом избавиться от негодного товара.
– Не беспокойся, эфенди, этого не будет, – усмехнулся пират.
8
Форма «эфенди» использовалась, как вежливое обращение к знатным особам вплоть до султана. Эфенди считались в Османской империи также все грамотные граждане, в отличие от неграмотных.